Хотя тут же и одёрнула себя. Она-то, в отличие от одноклассника, жива. Вроде бы.

– Щас, – Сашка подмигнул с видом бывалого фокусника.

Он достал из кармана ледяной, а может, просто стеклянный, свисток, чем-то похожий на маленькую дудочку, и подул в него. Вместо свиста послышалась довольно красивая мелодия высокой тональности. Её переливы, словно волны, то поднимались к заснеженным пикам, то опадали к ногам ребят. Аня, пытавшаяся задавить в себе злость и обиду на Никонова, вдруг ощутила, как мышцы расслабляются. Тугой клубок неприятных чувств где-то между рёбер сам собой распускается на тонкие рваные нити, утекая вслед за мелодией.

Когда Сашка опустил свисток, пару минут ничего не происходило, а затем, едва шелохнув кусты, на прогалину к ребятам вынырнул снежный барс. Пальцы онемели, а по рукам пробежал озноб. Хорошо, что Аня вовремя вспомнила, что они неосязаемы, и сделать им барс ничего не сможет.

– Но они же, вроде, в горах живут, – удивилась она.

– В предгорьях, – блеснул в ответ одноклассник. – Этот свисток нойта сделала. Магией. Он заставляет зверей слушаться, даже станцевать могут. А хочешь, я заставлю его сплясать на задних лапах?

– Не надо, – недовольно отказалась Аня. – На это будет неприятно смотреть.

– Ну и зря, – раньше Никонов скорее всего проигнорировал бы её просьбу. Сейчас же, видимо, ему так хотелось пообщаться с кем-нибудь из сверстников, что он смирился.

Барс всё это время сидел напротив ребят, недовольно поводя пушистым хвостом, облизывая усы, и щуря жёлто-зелёные глаза.

– Отпусти его, пожалуйста, – попросила Аня.

– Ладно… – теперь пришёл черёд быть недовольным Сашке.

Он коротко дунул в свой свисток, и барс нырнул обратно в заросли.

– Какая ты скучная, – пожаловался одноклассник. – Я-то думал, если кого из ребят позову, будет весело.

– Ну так и звал бы Ковалёва, …ваше высочество, – съязвила девочка. – Я уж точно не просила меня сюда заманивать. Да и ещё неизвестно, как бы твой друг себя повёл, – она вспомнила крупного задиристого Серёгу Ковалёва. Тот мог бы и в глаз дать дружку за такую подставу. Тут до Ани дошло: – Так ты меня позвал, потому что я тебе ничего за это не сделаю?!

Вместо ответа Сашка с непроницаемым лицом поднял над ладонью небольшой смерчик. Потом всё же снизошёл:

– Думаешь, мне Серёга со своим боксом что-нибудь тут мог сделать? Да я бы его по стенке раскатал.

– Ну-ну. Только он сперва бы тебе фингалище поставил.

– Я тебя позвал, – немного обиженно произнёс Сашка, – потому, что ты ближе всех оказалась, – он помолчал и совсем уж тихо добавил: – до остальных не смог дотянуться.

Аня тоже помолчала немного. В небе – по-вечернему розово-синем и совсем безоблачном – всё ещё вспыхивали редкие зарницы у самых гор. Как-то не хотелось сейчас возвращаться к неприятному разговору, но когда же ещё?

– Слушай… Саш, а ты вообще знал, что у тебя сердце ледяное до того, как я тебе сказала? Глупо звучит, но Вит говорила, что ты поэтому не можешь уйти из её страны.

– Ну, что-то, вроде, говорила. Не помню. А что?

– Да я тут… кое-что увидела, и услышала….

На прогалину, щурясь и оглядываясь, выбралось странное существо – похожее на человека, но ростом с ребёнка и с головы до пят покрытое мхом и травой, будто дикобраз иглами. Острая мордашка и чёрный кожаный нос чем-то роднили существо с ежом.

– Ой! Кто это? – машинально удивилась Аня.

– Это верпия, – бросил Сашка. – Они типа обезьян или попугаев. Немного говорят, и берут к себе всех мелких сироток. Вон, даже Вит они подобрали. Только ты ей не говори – это я от них услышал. А когда спросить попробовал, она чуть меня вместе с колоннами не распылила.

– Да уж, хорошо она к тебе относится, – снова съехидничала Аня. Всё-таки злость за её злоключения ещё не прошла.

– Ну а чё? Все же злятся, – пробурчал Никонов. – Я бы тоже, наверное, злился, если б меня макаки воспитали.

Словно в подтверждение Сашкиных слов следом за взрослой верпией на прогалину высыпали пятеро таких же существ поменьше и принялись подъедать ягоды с кустов. Взрослая верпия осталась стоять, зорко высматривая возможных врагов. Как только она услышала шорох в зарослях папоротника напротив, тут же издала пронзительный короткий свист. Выводок, повинуясь материнскому сигналу, нырнул обратно в густой подлесок. Верпия бросила последний пристальный взгляд в направлении насторожившего её куста и последовала за детьми.