— Но что же им делать? — возражала Малена. — Если отказаться от терапии, он проживет лет пятьдесят, а она едва ли десять.

— Если бы не это обстоятельство — оставил бы его без зарплаты за месяц.

— Не оставишь.

— Это еще почему?

— Потому что ты хороший босс. Так твои люди говорят.

Эрик растаял и больше о финансовых взысканиях не заговаривал. А потом сладкая парочка вернулась, захватив с собой целую корзину австралийских фруктов и деликатесов. Босс оттаял, доктор Альберт приступил к своим обязанностям, Рози записалась на курсы медсестер. Занятия должны были начаться с понедельника.

— А пока я наслаждаюсь последними деньками безделья, — она помолчала, а потом вдруг спросила: — А правда, что я останусь молодой лет на сорок?

Малена кивнула.

— Да, если что — сможешь вернуться к прежнему ремеслу, — усмехнулся Картер.

— Ага! Щаз! — вскинулась Рози, — Мне чего только мужики не обещали — и машину купить, и дом, и жениться, как только жена того. Один чудак клялся передать мне целый остров с домиком по завещанию. И ни одна сволочь даже не заикнулась о терапии молодости!

— Генной терапии.

— Да пофиг! Мне Альбертик цельную жизнь подарил! И чтобы я ему рога наставила?!

— Рози, извини, — сказал Картер. — Я неудачно пошутил.

— То-то.

Рози с победным видом откинулась на спинку сидения.

— Терапию придется делать каждые двадцать лет, — прервала паузу Малина. — И каждый раз эффект будет слабее. После восьмидесяти практически не помогает.

Жена доктора от души расхохоталась, сказала, что не надеялась дожить до таких лет, потом вспомнила девяностолетнюю свекровь и заявила, что такой эффект вполне устраивает. Остаток пути прошел весело.

**

Эрик сдержал слово — отвез на материк к первым готическим соборам. Малена пришла в восторг — кружила вокруг каждого, пока ноги не начинали разламываться от боли. Они были прекрасны, но любимым храмом оставался тот, с веерными сводами, в котором она венчалась. Картер считал, что в ней говорит патриотизм.

— Ты у меня маленькая рыжая патриотка, — смеялся он. — Кто еще скажет, что перпендикулярная готика лучше пламенеющей?

— Тот, кто любит.

— Кого? — прищурился он.

— Тебя, отца Мура и прекрасную церковь, в которой мы обвенчались.

Да, медовый месяц пролетел как сказочный сон. Эрик снял небольшой уютный домик на крутом берегу. Внизу полукруглый залив с маленьким песчаным пляжем, с трех сторон защищенным отвесными скалами. Попасть на золотистый песочек можно было либо с моря, либо спустившись по крутым ступеням, вырубленным в камне, поэтому Малена без стеснения часами плескалась в соленых волнах. Муж не сильно любил плавать, поэтому она шла на море, когда он занимался делами по видеосвязи. По его словам, работал сейчас немного, но все равно дела отнимали не меньше шести часов в день.

— Я очень вовремя женился, — смеялся он. — Сейчас самое разумное взять паузу в работе.

Сейчас — это после трех задержаний товара в месяц. Он решил оставить всю логистику отцу, а самому развивать сеть на материке. Поэтому целыми днями валяться на пляже и заниматься друг другом не получилось. Однако Малена быстро приспособилась и даже научилась получать удовольствие от деловых ужинов в ресторанах, а когда муж уезжал на переговоры, она с женами партнеров гуляла по торговым центрам, ходила молиться в древние храмы и выбиралась на показы мод. Удалось познакомиться с любимым дизайнером — манерным пожилым человеком, который признался, что обожает рыжих островитяночек. Он быстро подогнал под нее зеленое платье новой коллекции и разместил фото. На острове быстренько опознали пропавшую дочку Сондера и разразилась новая сенсация. От модельера удалось узнать, что она вышла замуж за австралийского бизнесмена, и не более того.

А потом произошло то, чего никто не ждал. Младший сын от первого брака внезапно выступил с обвинениями против отца. Он подал в суд с требованием отсудить строительную фирму по праву создателя, хуже того, дал пресс-конференцию, где обвинил отца во всех смертных грехах от контрабанды и уничтожения старых друзей до подготовки убийства чести сестры.

Эрик застал ее рыдающей над газетой.

— Я думала, они все меня списали, — всхлипывая, объяснила она. — Обычно решения принимаются мужской частью семьи. Я думала… Они все так решили, а он…

Она ткнула пальчиком в абзац, где брат рассказывал, что отец пообещал ничего не предпринимать до его возвращения. Взгляд Картера зацепился за примечание, мальчик записал разговор и позволил журналисту ознакомиться с записью.

— Он старше меня на три года. Он не относился ко мне как к девчонке. Мы вместе лазили по садовым деревьев и кормили бродячих собак. Своих у нас не было. Мы созванивались каждую неделю, но я и предположить не могла, что у меня в семье есть защитник.

Эрик обнял ее и позволил выплакаться, а потом состоялся серьезный разговор. Дело принимало скверный оборот — и контрабанда, и принуждение к браку — уголовные преступления. Разумеется, последние дела редко доходят до суда.