Наряд состоял из жёсткого корсета, украшенного вышивкой, с короткой стоячей колоколом юбочкой. Снизу была длинная плиссированная юбка, повторявшая изгибы бёдер и всего силуэта. Пышные ажурные рукава надевались отдельно. Наряд Радула повторял мой в пышном жабо около горла и пышных рукавах, а также вышивке костюма чёрным жемчугом.

– Головной убор перетянет всё внимание на себя, - сказал Радул, когда я в онемении смотрела на разложенный перед собой наряд на вечер.
– Твоё лицо разглядывать никто не будет. Подведи порче глаза, а губы, наоборот, закрась в тон коже.

Крылья мои он одел в чёрный чехол. Украшенная мелкими серо-перламутровыми колечками, словно чешуя, ткань прикрыла мои проплешины, подчеркнув лишь очертания крыльев.

– Вот увидишь, после тебя это войдёт в моду, - подмигнул мне Радул, когда я крутилась возле зеркала, пытаясь понять, нравится мне или нет.

Скорее да, чем нет. Необычно, интересно, притягивает внимание - то, что нужно.

Майрана и Мурена тоже были слегка ошарашены, но только в первый момент. К тому времени, когда я уже собралась уходить в компании Радула, они пищали от восторга и просили потом дать примерить себе.

– Потанцуем?
– протянул мне руку Адриантентор.

Я улыбнулась, вспомнив его настойчивость и позволила увести себя в танце. Мы мило беседовали, как я услышала трель вызова своей зеркалки.

– Это из дистрикта. Наверное, что-то важное, - нахмурилась я.
– Они не звонят по пустякам. Где бы я могла поговорить в тишине?
– оглянулась я.

– Пойдём, я провожу тебя, - Адриантентор потянул меня за руку.

Он провёл меня через охрану в небольшое помещение, похожее на гостиную в нашем номере, только более официальную и в тёмных тонах. Но я ничего не замечала - ни дороги, ни обстановки - потому что любовалась Мерлоком, от которого поступил вызов.

– Мерлок, подожди, я среди народа. Сейчас найду тихое местечко, - отозвалась я.

Я ждала, что он свяжется со мной, когда я лежала в клинике, но не обижалась на то, что этого не произошло. Его могло не быть в рифе на тот момент. Или Мелисанда не дала ему связаться, она может.

Адриантентор встал около дверей и посматривал на выход, чтобы никто не потревожил. Я не стала его просить выйти, потому что ничего секретного в моём разговоре не было. Своих чувств к Мерлоку я не стыдилась. Да и не собиралась их проявлять. Я пока вообще не знала, зачем Мерлок со мной связался.

– Привет. Что-то случилось?
– встревоженно спросила я, как только двери закрылись, и наступила тишина.

– У нас шторм, и у меня наконец выдалась возможность связаться с тобой, - Мерлок подошёл к вырубленному в скале отверстию «окну», где я увидела сумрачную черноту и вздыбленные волны.

На время урагана, мы спускались на глубину, чтобы переждать бурю.

– Мелопея, как ты сейчас? О том, что с тобой, я узнаю только из Зазеркалья и от твоей матери. Мне даже не дали связаться с тобой, когда ты подверглась нападению! Мелисанда не хочет нашего общения.

Ах вот оно что!

– Я воспользовался сейчас тем, что никого нет. Не знаю, сколько хватит возможности... Связь в непогоду была плохая и могла прерваться в любую минуту.

– Сейчас уже всё нормально, не беспокойся, - сказала я.

На душе разлилось тепло - Мерлок волновался и не находил себе места из-за меня. Только увидев его, я поняла, как сильно соскучилась. Я вспоминала его, но с ностальгией, не с тоской. А сейчас так захотелось прижаться к его сильной груди, вздохнуть морской запах.

– Мелопея, мне не нравится то, что происходит с тобой. Я считаю, ты должна вернуться!
– сведя брови к переносице, сказал Мерлок.
– Ну его, этот конкурс. Мы и так проживём. Вернись. Мы сразу поженимся и будем жить счастливо.

Ого!

– Это предложение?
– поразилась я.

– Да, Мелопея. Я говорю тебе это сейчас, потому что не знаю, когда представится ещё возможность.

– Мне Мурена сказала, что вы встречались, и ты тоже подарил ей фигурку, как и мне. Рыбы-любо, - вспомнила я обиду.

– Что-о?!
– не поверил ушам Мерлок. Его негодование было таким искренним, что я сразу поверила.
– Что за бред, медуза жгучая?! С какой стати она это говорит? Зачем?

– Я уверена, что она дочь Мелисанды. Родная дочь, - пояснила я.
– И Мелисанда против наших с тобой отношений.

Связь становилась всё хуже. И нам приходилось прислушиваться, чтобы различить речь через шипение, и повторять по несколько раз.

– Мне всё это не нравится, Мелопея. Возвращайся домой. Я люблю тебя! Ты мне веришь? Ты любишь меня, скажи?!