Но он не поцеловал, пусть и смотрел так, словно только о том и думает.

— Я тоже… тоже счастлива, что встретила вас, — эхом откликнулась я и опустила глаза.

Это был первый раз, когда мне вот так признавались в собственных чувствах, и когда я сама могла сказать о любви, которая поселилась в моем сердце. Вокруг вились поклонники тогда, до пожара, но все это было слишком стремительно и слишком… не по-настоящему.

— Если бы я только мог… если бы у меня хватило смелости, — прошептал мистер Кин и тяжело вздохнул.

И уж не знаю, что бы произошло дальше, если бы не появился викарий, как всегда в черном, как всегда внушающий трепет как кара Творца.

Момент был упущен, возможно, окончательно и бесповоротно. По крайней мере, теперь Джулиан выглядел не влюбленным и несчастным, а просто несчастным.

— Доброе утро, мистер Кин, мисс Бет, — поздоровался викарий, полностью игнорируя тот факт, что с его появлением называть утро «добрым» ни у кого бы язык не повернулся.

То, что священник называет меня не «мисс Мерсер», царапнуло слух. Да и мистер Кин заметил перемену, я уловила это по его недоуменному взгляду.

Вот же проклятье! А ведь Джулиан может решить, что мы сблизились с преподобным!

— Здравствуйте, мистер Дарем, — все-таки нашел в себе достаточно моральных сил, чтобы поздороваться, Джулиан, хотя смуглое лицо при появлении преподобного приобрело сероватый нездоровый оттенок.

Я последовала примеру молодого человека, что оказалось нелегко. Даже с учетом, что мистер Дарем стал в некотором роде моим союзником, нравиться больше он мне не стал. Скорей уж гораздо меньше.

Священник ко всему прочему еще и с мрачной решимостью благословил сперва мистера Кина, который не успел увернуться, а после и меня.

— Я не часть вашей паствы, преподобный! — возмутился Джулиан и гневно сверкнул глазами. — И вообще атеист! Так что не донимайте меня этими вашими религиозными штуками!

Актер выглядел оскорбленным, однако все еще не испарился, не изменился в лице… Словом, этот молодой человек наотрез отказывался принимать свою нелюдскую природу, которую в нем упорно продолжал подозревать мистер Дарем.

— О, простите, мистер Кин, это все привычка, — ни разу не искренне извинился преподобный, в голосе которого проскальзывали нотки разочарования. — Не могу не поделиться милостью нашего Творца со всеми, кого встречу.

Мистер Кин обиженно сопел, давая понять, что лично он бы предпочел остаться без той доли благодати, которой был удостоен.

— Как поживают мой брат и невестка? — спросил мистер Дарем, поглядев прямо в глаза Джулиана.

Тот недоуменно заморгал.

— Почему бы вам самому не зайти и не спросить их, преподобный? — осведомился молодой человек с многозначительной интонацией. — Мне кажется, капитан ждет вашего визита.

Мистер Дарем с негодующим видом передернул плечами.

— Есть вещи, в которые лезть не стоит, к примеру, в семейные отношения посторонних людей, — процедил преподобный, даже не пытаясь скрывать откровенной враждебности. Упоминание брата явно вывело Генри Дарема из себя окончательно и бесповоротно.

Вспышка священника смутила мистера Кина и даже как будто испугала — юноша растерянно заморгал и отшатнулся, когда викарий сделал шаг по направлению к нему.

— Извините, мистер Кин, но мне требуется кое-что обсудить с мисс Мерсер прямо сейчас, — мрачно сообщил священник, и Джулиан с моего разрешения ретировался, оставив меня с преподобным.

Не сказать, чтобы такой расклад мне хоть сколько-то понравился, однако я все еще должна была узнать, как именно перекрыть фэйри пути в мою комнату. Мысль о том, что пока я во власти сна, рядом может находиться посторонний — пусть и потусторонний! — мужчина, заставляла неврничать.

Когда мистер Кин уже шел по направлению к дому миссис Браун, преподобный не сводил с него тяжелого изучающего взгляда.

— Знаете, мисс Бет, я спокойно принял бы ваше ко мне отношение, учитывая все обстоятельства, однако ваше излишнее внимание к мистеру Кину — нечто из ряда вон выходящее, честное слово. Это почти оскорбительно. Тем более, Творец всемогущий, он же… — тут мистер Дарем смолк, встретив мой недоверчивый взгляд. — Будет забавно послушать, что вы скажете, когда все, наконец, раскроется.

Да, очевидно ничто на свете не сможет поколебать веру преподобного в то, что Джулиан Кин — нечисть. Завидное упорство, достойное много лучшего применения.

— Когда раскроется — тогда и поговорим, — угрюмо отвечала я, в душе оплакивая окончательно и бесповоротно испорченный день. — Лучше расскажите, как сделать так, чтобы шут не расхаживал по моей комнате как у себя дома.

Мистеру Дарему мигом расхотелось обсуждать Джулиана и мое к нему отношение.

— А он расхаживает? — настороженно и самую малость недоверчиво спросил священник.