Леха закрыл окошко, откинулся на водительское сиденье. Потом снова выпрямился, закурил новую сигарету.

— Ну, это, наверное, правильно, — после долгого молчания сказал молодой писатель-корреспондент, не отрывая взгляда от бесконечного потока машин впереди.

Нет, это неправильно. Ничего правильного нет, когда я выть готова от одиночества в постели по ночам, и только мысли о сыне удерживают меня на плаву. Ничего правильного здесь нет.

Впервые за долгое время я позволила себе плакать в чьем-то присутствии. Красота ставшего любимым города перестала восхищать. Я будто посмотрела на свою жизнь со стороны. Жизнь, надо признаться, успешной женщины. Я живу в столице, в собственной квартире, работаю журналистом в крупном издании, у меня чудесный сын… Когда-то о такой жизни я даже не мечтала. А теперь понимаю и вижу все нюансы и недочеты.

Леша заметил мои слезы, успокаивающе погладил по руке. А я вообще ничего не почувствовала. Ни отвращения, ни притяжения. Ни-че-го. Паршиво было это осознавать. Отмотать бы время лет на девять назад — я бы смогла его полюбить. Да, точно бы смогла. А сейчас? Не знаю…

… С Лешкой мы познакомились полгода назад, когда мне дали занятие взять у него интервью. Этот циничный и грубый парень, помнится, произвел на меня наиотрцательнейшее впечатление. Но только поначалу. Потому что сейчас я благодарна судьбе за то, что у меня есть такой друг, как Леша.

Друг…? На подсознании я чувствую к нему нечто большее, но страх поражения останавливает меня на уровне обыкновенной примитивной дружбы. Хотя иногда понимаю, что с таким, как Алексей Невзоров, обыкновенно дружить не получится — у него тараканы в голове похлеще моих.

— Расслабься и ни о чем не думай, — миролюбиво толкнул меня в плечо парень.

Загруженная внутренними переживаниями, я не сразу обратила внимание, что Леша уже припарковал автомобиль, и только его это «Приехали!» вывело меня из зоны отчуждения от мира.

Снег шел, не останавливаясь, большими пушистыми хлопьями и падал на шапки, плечи, по-детски выставленные ладони. Я даже не сразу заметила, что писатель был без своего колечка в губе и штанги над бровью. Естественно, в такую погоду металл замерзает на раз-два… Леша смешно смахивал снег с моей макушки, шутил, что так я превращаюсь в пенек. Говорил, что у меня в ресницах снежинка запуталась. Снег мне за воротник утрамбовывал. Пытался меня растормошить, и это у него почти получилось. Я почувствовала холод за шиворотом, и вместе с ним испытала какой-то детский восторг. Так Антошка мой радуется.

Расставаться не хотелось ни мне, ни ему. Где тот брутальный тип с замашками маньяка, который вечно надо мной издевается?

В квартиру к нему вошла без страха. С сомнением, правда — а стоит ли? Еще можно повернуть назад. Рубикон пока не перейден.

— Вэлком ту май литл хаус!

Ну, я бы не сказала, что квартирка была маленькой. Скорее, наоборот. Я впервые была у него в гостях и, если бы умела свистеть — точно бы присвистнула. С первого взгляда и не скажешь, что хозяин этого жилища носит пирсинг и забит цветными татуировками. Очень много свободного пространства, прямые линии, бело-сине-серые тона… Моя же скромная хатка чем только не завалена. И Лешка в своей квартире казался таким маленьким, что уж обо мне говорить?

— Ты один живешь? — спросила я с интересом, пытаясь отыскать следы чьего-нибудь присутствия, кроме нашего.

Ответ я так и не получила. Вместо этого мы начали спорить, какой фильм будем смотреть. Я рвалась пересматривать шедевры Джексона-Толкина, а Леша размахивал диском с серией фильмов «Форсаж» с Вин Дизелем. Даже в этом мы не хотели уступать друг другу, и чтобы уж совсем не рассориться, решили выбрать третий вариант еще одной эпичной саги — о мальчике-волшебнике.

…Мы развалились на полу перед большим экраном. Выключили свет, создавая атмосферу кинотеатра. Я даже подумала зависнуть у Леши на все выходные и просмотреть известную эпопею до конца, но разум все же взял верх — столько часов перед экраном я точно не выдержу. Да и няню нужно на выходные отпустить.

Когда Леша поставил фильм на паузу и вышел на балкон покурить, я пошла следом. Одной оставаться даже на пару минут было неуютно.

— Замерзла? — спросил Невзоров, когда я поежилась от холода. Я ничего не ответила и выставила за окно руки, пытаясь поймать на ладонь снежинку. — Кирюх, а Кирюх, — любит он меня так называть. Знает, как меня это бесит, и все равно дразнит. — Ну, посмотри на меня.

— Чего тебе?

— Кирюх, ты мне нравишься.

Приехали…. Не то чтобы неожиданно, но как-то незачем. Момент был испорчен.

Я попыталась перевести все в шутку:

— Ты мне тоже нравишься! Особенно твоя сережка в ухе.

Писатель намека не понял или просто не захотел понимать. Сто к одному, что он далеко не всем своим барышням говорит подобное. Что ж мне везет как утопленнику? Не одно — так другое. Почему нельзя просто дружить? Я же дружу…

Парень показал свой взрывной характер — повернул меня, прижал спиной периллам балкона. Сильный, не оттолкнуть. Испугалась. Несмотря на то, что знаю его уже достаточно давно, все равно испугалась.