«Ночной охотник», увидев, что в помещении он не единственный представитель животного мира, пристально начал изучать своего визави. «Видимый соперник, а значит – враг. Большой хищник со своей жертвой», – мог сделать вывод, основываясь на первоклассном инстинкте, пернатый. И, приняв мудрое решение, он покинул своды чердака.

Каверзная тайная церемония успешно состоялась. Под оглушающую канонаду залпов пиротехники главный герой покинул кулисы и стены драматического «театра».

Глава I

Воздух, вода, огонь и земля окружали Мирона в его совершенной обители. Издревна это место было уникальным, ритуальным и магическим центром силы. Все четыре стихии подпитывали, исцеляли и очищали.

Кузнец сидел на коленях, руки положил на них сверху, голова опущена, глаза прикрыты. Сейчас в его состоянии было всё: покой, концентрация, медитация и молитва. Пропуская через себя все земные стихии, он обретал покой, мудрость, благословение и исцеление. Иногда, для большего процесса гармонизации, он опускал ладонь на пол, затем выставлял руку вперед и вверх, будто бы прощупывая что-то, или давая прикоснуться, пропустить через себя особенный вид горячей энергии. Затем он крестился, кланялся, омывался холодной водой. Парильная комната была для него молебной, баня служила храмом.

Мирона приучили к таинству банной культуры с самого раннего возраста. Ведь именно там, оставаясь один на один с собой, как не исповедаться? Как не обратиться к Творцу?

Суббота – омовение и очищение, воскресение – на утреннюю службу. Но так как в селе, где проживал Мирон с семьей, церкви и даже часовни не было, Мирон выбрал формат сближения и диалога внутри бани. С годами он сам себе придумал и довел до совершенства все тонкости техники и практики пара, дыхания, мысли и тела.

Наконец, Мирон поднялся на ноги с пола, ополоснулся прохладной водой и вышел в предбанник. Прогнулся, обязательно выполняя упражнения для укрепления мышц спины. Немного покряхтел для эффекта, выпил стакан морса и взял охапку заготовленных дров. Заложил в топку и снова вернулся в парильную комнату, где градус стал подниматься до предельно разумных температур.

Время в бане Мирон давно разделил на три основных цикла: первый этап – это прогрев и подготовка организма. Второй включал в себя момент раздумий, созерцания и восстановления внутренней энергии. Так называемый третий этап пребывания в бане, на самом деле, был для него личным испытанием. Проверка на выносливость, хоть и не исключающая насилия, но тем самым воспитывающая стойкость и внутреннюю уверенность в себе. Личное самовнушение, не более, физиологического и лечебно-профилактического эффекта в этом этапе не наблюдалось. И правильности парильных практик не соответствовало.

Вода в котле закипала, начинала выплескиваться от выходящих пузырей пара. Одновременно с благодатью, что приносит явление бани, можно посчитать ее и оплотом чистилища. Место вполне сравнимое: бурлящие котлы, нестерпимая жара, розги за грехи земные… Анализ этих понятий помогал Мирону лучше разобраться в себе, в поступках и мыслях.

Веник пошел в действие, самоистязание снова было ритуалом множества религиозных культур, но баня этот эффект утраивала, а то и учетверяла.

В этот раз он запарил дубовый веник, наиболее привычный для массажа и пропаривания всего тела, а веник из лапника хвойных деревьев, в данном случае из ели и пихты, он уложил на ярус палаты. Лег на немного еще колючие иголки и ноги поднял наверх, как оказывается, это наиболее оптимальное положение в бане. Придерживаясь всем известной рекомендации: держи ноги в тепле, а голову в холоде, приняв максимально расслабленное положение, Мирон вытянулся и закрыл глаза.

***

Из-под воды показался желтый диск солнцеворота. Мирон сделал пол-оборота тела навстречу просыпающемуся светилу. Переставил удилище ровно в центр возникающего круга, выставил поплавок ровно по линии отражения солнца. Как возник поклев, поплавок окунулся, выплыл, размножая круги на воде в причудливом калейдоскопе. Мирон, не мешкая, поспешил наматывать леску на катушку, вытягивая долгожданную рыбу. Вдруг леска ослабла, и наружу показался обнаженный крючок. Насадив новую наживку, он снова запустил крючок по направлению к солнцу. Крючок плюхнулся со звуком – клюк – и начал медленно уходить под воду. Вдруг – при совершенно ровном ветре и полном штиле – Мирон услышал странные звуки, перемешанные будто с ветром и водой, а также со скрипом невидимого механизма. Звуки исходили издалека основательно и не собирались затихать. Солнце будто бы передумало подниматься, замедлилось, словно его задачей было лишь «подсветить», оставляя вокруг полутени. Поплавок снова дернулся, но в этот миг Мирону показалось, что всхлипнул ребенок. Он прислушался, поплавок так и запрыгал на воде, привлекая внимание, но Мирона он больше не интересовал. Где-то за искусственным шумом плачет дитя. Поплавок резко ушел под воду, с усилием утаскивая следом и удочку. Мирон обхватил удилище крепче и начал тащить обратно, скрутить катушку не удавалось под натяжением лески. Вместе с лодкой его накренило, линии солнца на воде практически исчезли в раскаченном волновом ритме. Мирон вот-вот должен был упасть в воду, но успел отпустить свою удочку, наблюдая, как ее утягивает на темное дно. Небрежно плюхнулся на противоположенный борт лодки и с огорчением еще раз взглянул практически в бездну реки.

Прибрав рыбацкий инвентарь, Мирон расположился у вёсел. Сделав несколько гребков, он снова услышал механический шум, сопровождаемый детским плачем. Сейчас он его особенно отчетливо слышал и понимал, куда стоит плыть.

Развернув лодку, Мирон заметил странный феномен: за спиной так и осталось восходящее солнце, а по направлению к плачу главенствовал вечерний сумрак. Механический вой также преобладал над вдруг возникшей человеческой речью и отдаленным детским плачем. Мирон быстро поплыл на не стихающий зов.

Весной часто от перепада ночных и дневных температур поутру землю укрывает туман. Мирон плыл вниз по течению, и вполне логично, что туман особо сгустился в низменности. На берегу он увидел одинокое строение. Но было слышно, что вокруг него собирались люди, видимо, местные жители уже пришли на помощь. «Что же там происходит?» Гул становился сильнее.

Увидев покатый берег, Мирон направил лодку к нему. Подплывая, он разглядел в воде у берега девушку, что очень его удивило. Вода еще не прогрета и не подходит для купания. Мирон убрал весла, и течение неспешно его тянуло к берегу. Женщина, не обращая никакого внимания на лодку, вышла из воды, оказалась полностью обнаженной и, поднявшись на берег, растворилась в тумане.