Полежав немного, я переосмыслила сегодняшний день и приняла сразу два решения. Во-первых, до тех пор, пока Деми не будет записана в Академию стихий, я буду считать, что опасность все еще рядом. А значит, тот неприятный взгляд был направлен на меня. Во-вторых, стоит обсудить это с Гелом. Пусть я рискую показаться глупой пугливой курицей, но это лучше, чем… Я уже теряла ребенка, больше не хочется.

Ванную комнату я покинула только через час. Но зато мои косы были как никогда аккуратны. Особенно меня порадовали два пышных банта — это, конечно, недопустимо смешно, и впоследствии я так ходить не буду, но… Но сегодня пусть остается.

В спальне я не обнаружила Карин и решила все же как следует осмотреть выделенную мне комнату. Открывая все подряд, я смогла найти выход на длинный узкий балкон, опоясывающий весь этаж. Стало ясно, как Гелу удалось войти той ночью.

«Хотя вряд ли хозяину замка потребовалось бы красться по балкону», — фыркнула я про себя.

Затем моему взгляду открылась гардеробная, весьма и весьма просторная гардеробная, где сейчас висели мои платья. И старые, и новые.

«Что ж, зря я фантазировала про кабинет: его здесь нет. Что странно, неужели жене Хранителя Закона не положено иметь свой угол, где можно заниматься делами?»

И в этот момент меня прошибло ужасом. Это ж который день я не хожу на работу?! Арлетт столько для меня сделала, а я в ответ отплатила ей черной неблагодарностью. Ведь невооруженным взглядом видно, насколько лаборатории необходим проектировщик!

«Так, спокойно, просто будешь работать дольше, чем обычно», — сказала я себе и оставила попытки обыскать спальню. Хотя непроверенной оставалась всего одна узкая дверь, но я боялась узреть за ней супружеский коридорчик. Или, Мать-Магия упаси, сразу спальню Гела. Было бы крайне сложно объяснить, что я там забыла.

Выйдя в коридор, я тут же вошла в комнату Деми. Ее спальня, кстати, была куда лучше спланирована. Есть место для игр и гостей, а кровать отгорожена расписной ширмой. На ярко-голубом фоне узор из крупных толстопопых золотых птиц. Интересно, кто это? Я бы подумала на птицу Антариус, но они все же куда изящней.

— Смотри, я тебя нарисовала. Правда, получилось? — Деми радостно повернулась ко мне и кивнула на мольберт.

— Надо же, какое точное сходство, — улыбнулась я, глядя на жутковатый скелет с двумя толстыми рыжими колбасками, идущими от головы до пят.

— Спасибо. Я подарю тебе, когда высохнет. А потом нарисую Гела. И тоже подарю.

Когда у моей малышки было хорошее настроение, она любила делать смешные детские поделки и дарить их. Как правило, такие подарки доставались только мне и мужу, потому что у нас все же был воспитанный ребенок и не приставал к чужим людям. Ну а с бабушками-дедушками у нее как-то не срослось.

— Мам, а когда мы пойдем заказывать мой первый кон-цен-тра-тор? — по слогам произнесла Деми. — Я хочу колдовать.

— Сначала мы пойдем к целителям, — напомнила я.

— В той школе они у детей были. А мы одного возраста, — надулась Деми.

Я же только вздохнула. Спор о концентраторах начался еще до того, как вся наша жизнь полетела к… Неважно куда, но полетела.

— Все через целителя, — непреклонно произнесла я. — Твой дар сложен и специфичен, не стоит рисковать.

Ответом мне стало гневное сопение, а через минуту рисунок, на котором я была изображена, рассыпался пылью.

— Ой, — Деми прижала руки к губам, — я не хотела! Я не хотела!

Моя малышка расплакалась, а я, прижав ее к себе, принялась наглаживать колкие короткие вихры.

— Все хорошо, малыш. Все хорошо. Ты нарисуешь меня еще раз.

Она подняла на меня заплаканные глаза и с ужасом произнесла:

— А если бы ты рассыпалась?

— Ни за что. Как бы я рассыпалась, если бы ты одна тогда осталась? Ну уж нет, куда ты, туда и я.

— И наоборот, — торжественно кивнула дочка и, отстранившись, тихо прошептала: — Мне просто очень-очень хочется концентратор. Он будет синенький, с лунным диском. Такой красивый. Так давно его хочу.

— Давай так, малыш, — я присела перед ней и заглянула в глаза, — мне нужно побывать на работе, узнать, не уволили ли меня. А после, в первый же мой выходной, мы навестим целителя. Хорошо?

— Договорились, — кивнула Деми и, забыв про все горести, вытащила чистый лист.

А я, в несколько расстроенных чувствах, поняла вдруг, что совсем забыла, зачем вообще пришла к дочери.

«Не помнишь, зачем потревожила ребенка? Поцелуй и иди дальше», — вспомнила я ворчливое наставление мамы и, чмокнув малышку в макушку, вышла.