Стефан оглядел свои забинтованные ладони. В воспоминаниях всплыла картина, как ещё вчера Даниэла нежно водила языком по сквозной ране, вкушая его запёкшуюся кровь, затем тщательно обматывала кисти белой марлей, как будто делала это не первый раз. Альсина Димитреску строго настрого запретила Стефу приближаться к её созданиям, но, кажется, на них этот запрет не распространялся.

— Бэла, каким образом вас наказала Госпожа? — спросил он в полголоса, поравнявшись с ведьмой, которая поспешно шла впереди.

— Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас?

— Ну…

— Ничего такого, — с натянутой улыбкой, тихо ответила блондинка. — Она отходчивая. Пришлось всего-навсего навести кое-какой порядок в подземелье. Бытовой труд и самообслуживание — худшее наказание, что мама могла придумать. Это так…унизительно.

Молодой человек театрально развёл руками и почти сочувственно покачал головой. Бэла же, заметив такую ироничную реакцию, ткнула его локтем в левый бок.

— Мы с роду этим не занимаемся, — начала оправдываться старшая дочь хозяйки замка. — Пусть грязную и кропотливую работу выполняют слуги.

«С роду» — усмехнулся он своим мыслям, — «С какого именно?». Стефан сомневался, что все три девушки были знатных кровей, но Альсина, осуществив свой ужасный опыт, свою чёрную магию, внушила им обратное, словно являлись они единственными, после названной матери, наследницами семейства Димитреску.

Парень и не заметил, как они подошли к тому самому главному входу во дворец, порог которого месяц назад перешагнул самолично, вследствие чего застрял в этих роскошных, но чудовищных чертогах до самой смерти. Сейчас обширная дверь не была защищена толстыми деревянными брусками, напоминающие клетку, что не могло не удивлять, ибо Стеф точно знал, что закрыты они постоянно, а ночью-то и подавно.

— Ты чего стоишь, глазами хлопаешь? — недоуменно спросила Бэла, подойдя поближе к выходу.

— Странно видеть её открытой.

— Можешь не привыкать. Когда мы вернёмся я её вновь закрою.

Блондинка набросила капюшон на голову, достала из кармана накидки меховые перчатки, торопливо натянув их на руки и двумя ладонями толкнула дверную пластину, отчего та плавно подалась вперёд, практически беззвучно. У брюнета задрожали колени, когда его взору снова предстал этот виноградник, ранее ставший для него аллей, с высокими палками, на которых были насажены чучела (теперь-то не исключено, что сделаны они из настоящих людей), вместо декоративных деревьев. Единственная тропинка без лишних развилок и путей напомнила молодому человеку, как уверенно он следовал чужому предназначению. Навряд ли Стеф тогда мог себе представить, с какими трудностями ему предстоит встретиться лицом к лицу и каковой будет его роль в этом необычном месте. «Если бы мне сказали, что я стану развлечением для мух, то подумал бы совершенно о другом, нежели есть на самом деле».

Шли они молча. Бэла, как и всегда, шествовала впереди, с решительно приподнятым подбородком и ровной осанкой. Молодого человека всегда поражало, как они мало того, что ходят на этих высоченных каблуках, так ещё и настолько быстро! Ему постоянно приходилось ускорять темп, чуть переходя на трусцу, дабы догнать её и встать рядом. И если уж на её ногах были надеты зимние сапоги, то на ступнях брюнета обычные лаковый чёрных оксфорды, быстро намокающие под слякотью тающего снега. Снаружи и правда было не так морозно, но порывы ветра холодными языками мазали по лицу, а воздух вырывался изо рта паром.

Стефан опять догнал Бэлу, поравнялся с ней и два голубых глаза обеспокоенно глянули на неё.

— Тебе не холодно? — обратился он к блондинке, что обвила себя руками.

— Н-нет. — ответила та.

— Ну и зачем притворяться?

— Что?

— Я же вижу, что ты вся дрожишь.

— Это п-просто волнение. Не более.

Молодой человек недоверчиво помотал головой.

— Уверена? Не хотел бы я хоронить тебя в этих жутких виноградниках.

— Не переживай, — заверила его ведьма. — Тебе не пришлось бы хоронить меня, ибо незамедлительно последовал следом.

— Я бы не был сильно против.

И она украдкой улыбнулась.

Их путь казался слишком долгим: сначала парень и девушка вышли из виноградников, зайдя в подземелье, напоминающее шахту. Затем пробрались сквозь груду камней и серых кирпичей, валяющихся близ огромного неосвещённого отверстия в стене, дабы пройти внутрь. Далее и мрачный тёмный тоннель остался позади, проводив молодых людей в свои не менее жуткие необъятные пещеры. Беловолосая колдунья дала понять парню, что им нужно будет спуститься с длинного каменного мостика, возвышающегося над неглубокой пропастью, чтобы продолжить маршрут и покинуть грот. Он всё понял; постарался сгруппироваться и спрыгнул с высоты приблизительно двенадцати метров, совершенно не боясь расшибиться. Приземление об камни отозвалось острой болью в стопах, которая горячей волной поднялась по ноге и разошлась по всему телу. Но ему повезло отделаться лишь этим; в конце концов, не имея значительного опыта сбираться по возвышениям, а позднее аккуратно спрыгивать с них, чтобы не получить затрещину от взрослых, он мог вывихнуть, а ещё хуже — сломать лодыжку. Бэла же поступила гораздо разумнее: присела на край моста, свесив ноги, и осторожно спрыгнула вниз, угодив прямиком в крепкие руки молодого человека. Он быстренько отпустил её и пара продолжила путь, идя навстречу слабому свету, кой неярко сочился сквозь входную дыру, ведающую вон из подземных ходов.

Миновав небольшой ручей после выхода из грота, колдунья встала напротив возвышенности с многочисленные большими выступами и движением руки остановила Стефа.

— Дальше — вверх. — уверенно выдала она.

— Передохнуть не хочешь?

— Некогда. Через часа четыре начнёт рассветать, — девушка посмотрела куда-то за горизонт на востоке. — К первым лучам солнца нужно будет вернуться в замок, иначе нашу пропажу заметят.

— Бэла, я тут всё спросить хотел… — опасливо произнёс Стефан и смущённо почесал затылок.