Девушка метнулась к рюкзаку, нашла крем и вернулась. Покряхтывая, я стянул одежду и едва сдерживал стоны, пока она обо мне заботилась. Не знаю, поможет ли крем, но первоначальный эффект будто охладил жжение, успокаивая кожу.

— Слышь, Везунчик, — проговорил Сергеич, вставая и отряхиваясь. — Маруська-то опять наши жопы спасла! Дважды героиня, получается!

Я перевел взгляд на «дважды героиню» сегодняшнего дня: грязная, бледная, платок с головы съехал, руки дрожат — видно, что еле держится девчонка. Надо бы что-то ей сказать, утешить как-то, но я просто встал и обнял ее. Думал, опять реветь будет, но нет, ткнулась носом в шею, обхватила руками и замерла, мелко подрагивая.

— Спасибо, Маша.

— И вам спасибо. — Она отстранилась, придала лицу бесстрастное выражение. — Вы правы, нужно учиться… выживать. Убивать. Но этот-то — страшнючий — и на вас нападал, а остальные на людей похожи… Не смогу, нет.

— Идем уже, а? — проговорил Сергеич, отмывающий тину не сказать чтобы чистой водой.

Я глянул на свои прожженные кислотой джинсы. Сергеич оценил масштаб повреждений, почесал в затылке.

— Это… жрать же надо, чтоб зарастало, да?

Маша кивнула на джунгли:

— Это ж не парк, а прямо дикий лес. Там бананы должны быть, авокадо всякие и дурианы.

— Точняк! — обрадовался Сергеич. — Кокосы точно есть. Кароч, вы идите, я догоню!

Он ломанулся в джунгли, нацепив серый рюкзак и вооружившись «Небесным рассекателем».

— Ты осторожнее там! — крикнул я ему вдогонку.

Сам попытался встать на поврежденную ногу, она сразу закровила и заболела. К тому же закружилась голова. Вручив копье Маше, я вытащил вилы из бездушного, оперся на них, воткнув в землю.

— Вот так нормально. Идем.

Сил не было вообще, каждый шаг давался с огромным трудом, к тому же начало ломить кости — видимо, организм искал ресурс, чтобы зарастить рану, и начал понемногу себя съедать.

Хруст веток под натиском Сергеича то отдалялся, то приближался. Пока он шустрил в джунглях, мы прошли метров тридцать, и я понял, что, если не поем, ни шагу больше не сделаю.

Захрустели кусты. Я остановился, протягивая Маше руку, в которую она вложила «Дырокол».

— Сергеич? — позвал я.

В ответ из кустов донесся утробный рев. Маша вздрогнула, шагнув мне за спину. Твою ж налево! Только бы «нулевка»… Хотя вряд ли — они так не ревут. Задвигались ветви, Маша взяла у меня вилы, тяжело дыша, приготовилась отбиваться, и тут из кустов высунулась довольная рожа Сергеича.

— Чо, не ждали?

— Совсем долбанулся?! — рыкнул я таким тоном, что Сергеич скукожился.

Он выбрался из кустов полностью, прижимая к груди два кокосовых ореха, имитируя женские буфера.

— Звиняйте. Настроение уж такое… хорошее!

— Зачем же так, дядя Миша? — укоризненно сказала Маша. — Без того от каждого шороха шарахаемся…

— Да звиняйте, — повторил Сергеич. — Дурака свалял.

Он забежал вперед, уселся на корточки и принялся долбить кокосовый орех. Только я хотел крикнуть, чтобы он поменьше шумел, как Сергеич показал, что орех разделан. Живот опять взревел, и организм нашел силы, чтобы сделать рывок к манящим белым ломтям.

Мы с Машей, наплевав на приличия, жадно вгрызлись в мякоть, сладкий сок побежал по подбородку, закапал за ворот худи. Довольный Сергеич протянул нам по паре манго и снова ломанулся в лес.

Обглодав кокос до скорлупки, Маша принялась за манго, урча и закатывая глаза.

Единственного зомби первого уровня, встретившегося на пути, без труда забил Сергеич, который теперь здорово его превосходил. А ведь и правда — тощий электрик уже не смотрелся как гиббон, который в детстве голодал: грудная клетка расширилась, костяк начал обрастать мышцами, а седые короткие волосы приобрели пепельный оттенок. Даже часть морщин разгладилась, и кожа больше не напоминала сушеное яблоко.

Настроение у Сергеича было превосходным, он нахваливал остров и без конца твердил, что тут мы точно не пропадем: и фруктов с орехами валом круглый год, и крабов, устриц и ежей можно собирать в прибое, как это делают местные.

Видя, что я страдаю, Маша шла рядом молча, изредка отвечая Сергеичу. Что касается меня, то я всю дорогу ломал голову над вопросом, почему меня лишили возможности купить первый уровень. Что-то в этом было не то, словно система сломалась или, наоборот, товар из магазина убрали осознанно. Мол, что же ты, Рокот, за каких-то десять уников себе уровень не купил, пока мог? Нос воротил? Ну тогда получай… то есть, наоборот, хрен тебе, а не первый уровень.

С каждым шагом боль в ноге нарастала, к ней примешивался жуткий зуд. Возможно, так работала прокачанная регенерация, восстанавливая поврежденные ткани, но это стало последней каплей.