Вспомнились сгоревшие мужские торсы. Вот так: вчера был богат и знаменит, а сегодня… зомби, обглоданный скелет или активная одушевленная оболочка.

Маша заметила Кроша, лежащего у стеклянной стены, принялась его гладить. Котенок потянулся и, мяукнув, широко зевнул, показав розовый язычок.

— Проснулся! — Я так обрадовался, что забыл о больной ноге. — Крош, Крошик…

Услышав свое имя, котенок лизнул Маше ладонь, высвободился и в пару прыжков приблизился ко мне, но на этом не остановился, вскарабкался, цепляя когтями кожу, по ноге и залез на плечо.

— Мяу?

Ничего необычного в нем я не заметил, разве что… подрос? Когда шли к маяку, его вес не ощущался, а сейчас я прямо чувствовал тяжесть. Хвост Кроша дернулся, скользнул по щеке, и снова раздалось вопросительное:

— Мяу?!

Я взял его в обе руки и поднял перед собой. Профиль не изменился, все тот же «детеныш кота 0-го уровня» и «питомец чистильщика Дениса Рокотова». Чмокнув его в нос, я сказал:

— Рад, что ты в порядке, мелкий!

Так и не дождавшись от меня никаких распоряжений, он задергал задними лапками, пытаясь высвободиться, вывернулся и выскользнул из рук. Мягко приземлившись на лапы, Крош мяукнул и вернулся к Маше, ткнулся лобиком в ее подставленную ладонь: «Гладь!»

Маша рассмеялась и охотно выполнила просьбу наглого мелкого кошака.

Тем временем Сергеич перешел к рассказу о тошноплюе и что-то совсем заврался, болтая о том, как он якобы «стратегически поднырнул под страхолюдину, чтобы под водой поразить гада по яйцам». Макс, слушая его, по-бабьи охал.

Взглянув на часы, я хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Макс, ты как? — спросил я. — Идти сможешь? Сергеич тебе рассказал, как лечить тебя будем? Или больше о подвигах своих ратных заливал?

Он посмурнел, мотнул головой. Неодобрительно глянув на Сергеича — тот виновато пожал плечами, — я продолжил:

— Твоя задача — пройти километр-полтора, а там мы устроим зомби геноцид. Все, что тебе будет нужно, — ткнуть парочку бездушных, первым нанести им урон…

— Мы это, соберем их в одном месте и подпалим! — сверкнул глазками Сергеич. — Ну а если не получится, по одному будем бить! Поднимешь уровень и выздоровеешь. Сдюжишь?

Макс подвинулся к лестнице, свесил голову, прикинул свои возможности и пробормотал:

— Не знаю даже. Башка кружится. И эти вот смотрят, — он мотнул головой на стеклянную стену.

— Кто? — спросили мы с Сергеичем хором.

— Грифы. Ждут, когда подохну. Прогоните их, а?

Мы с Сергеичем переглянулись, Маша была увлечена котенком и не обратила внимания на его слова.

— Нет там… — буркнул Сергеич, но получил от меня тычок.

Плохи дела у нашего Сокола, надо поторопиться с лечением.

— У Макса высокая температура, — вздохнул я, подошел к окну, помахал руками. — Ну что, улетели?

— Да, — пробормотал он, смежил веки и дернул кадыком.

На моих глазах его «активность» снизилась с пятидесяти двух до сорока девяти процентов. Его тело дернулось в судорогах и затихло.

— Отдал концы раб божий Максим… — забормотал Сергеич и начал истово креститься.

Мария оставила котенка, рванула к Максу, потянулась к его шее, но я сказал раньше:

— Он жив, просто в отключке. Нужно побыстрее им заняться. Сам он не спустится, значит, сделаем что-то типа монтажной люльки из этого брезента. Порежем на лоскуты, свяжем в веревку, как Маша делала. Надежно ведь? — Она кивнула.

В этот момент застонал Макс, замахал руками перед собой — видимо, прогоняя воображаемых грифов.

— Спускать как будем? — проворчал Сергеич. — Вниз-то ладно, а как в иллюминатор его совать? А потом? На носилках нести?

— Смастерим эту… ну, чтобы тащить, — сказала Маша, сделав такой жест, будто имитировала перетягивание каната.

— Волокушу, — помог я.

— Угу, волокушу. — Сергеич скопировал мой тон. — А если зомбяки нападут, да много? Мы ж не убежим. И его положим, и сами… тогось.

— Но, если ничего не делать, он точно умрет! — возмутилась Маша.

Меня больше волновало другое: чтобы Максу зачелся фраг, он должен, будучи в сознании, нанести повреждение бездушному или хотя бы обозначить удар. Получится ли его пробудить?

Одно ясно: если бездействовать, парень умрет со стопроцентной вероятностью, в любом другом случае шанс у него будет.

— Решено. Оперативно спускаем Макса. Потом тащим. Помогаем ему забить «нулевок»…

Я смолк, услышав «О-у, о-у» совсем рядом. Маша подошла к стеклянному выпуклому окну-стене, глянула вниз, бормоча: