Ночью, когда Гор уснет, я буду лежать у него под боком с губами, стянутыми от водостойкой помады, и прокручивать в голове услышанное сегодня.

Мне нравится, когда ты естественная.

То, что сказал Эштер, необходимо обдумать. Его слова я запомню, спрячу в дальний уголок памяти, чтобы, оставшись в одиночестве, вытащить на свет и обсосать, как леденец.

Руки дрожат, когда я тянусь к стакану воды. В спальне рядом с кроватью всегда стоит поднос с кувшином на тот случай, если во время близости захочется промокнуть пересохшее от стонов горло, а спускаться на кухню лень. Кладу таблетку в рот и, подумав, выжимаю из блистера вторую.

Эштер терпеливо ждет на диване — там, где я его оставила. В гостиную я спускаюсь, не переодевшись и не накрасившись, — и это моя маленькая победа в борьбе с комплексами.

Без грима ты выглядишь моложе и невиннее.

Даже если Эштер прав, показаться Гору в таком виде я не рискну — боюсь заметить в родных глазах разочарование. За пять лет совместной жизни я ни разу не уличила жениха в любви к естественной красоте.

— О чем ты хотел поговорить? — я благоразумно не подхожу к истинному ближе чем на три метра. Опускаюсь на эркерный подоконник: он низкий, широкий и вся его поверхность застелена подушками.

Эштер долго молчит, трет переносицу, а потом бросает, словно с обрыва прыгает:

— Ваши с Гором отношения нездоровы. Со мной тебе будет лучше.

Вот так — с места в карьер.

— Ты ничего о нас не знаешь, — кулаки сжимаются сами собой, ногти впиваются в мякоть ладоней. Это уже становится дурной привычкой — невольно ранить себя.

— Я видел достаточно, чтобы сделать выводы. То, что случилось в отеле…

— А что там случилось? — в голос прорывается раздражение. По плечам бежит зябкая дрожь. Я хочу, чтобы Эштер ушел, не баламутил воду, не поднимал осевший на дне осадок.

— Гор потерял контроль.

— А ты? Ты бы не потерял? Так в себе уверен?

— Я ни за что не сделаю тебе больно или неприятно, — Эштер подается ближе, но я испуганно выставляю вперед открытую ладонь — безмолвно умоляю не подходить. Нельзя сокращать дистанцию, иначе даже таблетки не помогут.

— Не понимаю, почему ты так на нем зациклилась. Будь моей, и я…

— Достанешь с неба звезду? Бросишь весь мир к моим ногам? — иногда сарказм — лучшая защита.

— Буду тебя любить, уважать, защищать, решать все твои проблемы. Я буду тебя ценить, — Эштер говорит медленно, едва ли не по слогам, вколачивая каждое слово мне в мозг. — Буду дорожить тобой. Подумай. Для меня ты единственная, для Гора — запасной аэродром.

— Заткнись!

Не в силах вынести правду — а ведь это правда, не даром Гор тянул с предложением пять лет, — я вскакиваю на ноги и бросаюсь из комнаты, но не успеваю преодолеть и пары метров, как меня хватают, стискивают в крепком объятии, прижимают к твердой груди.

И мир осыпается разноцветными осколками.

Боги, как хорошо! Как сладко! Как уютно в этих руках! Душа и тело поют. Мышцы живота сжимаются от возбуждения. Я ахнуть не успеваю, не успеваю ничего понять, как мои губы оказываются в жарком плену. Целоваться с истинным, с тем, кто избран тебе судьбой, — высшее блаженство. Это как из холода окунуться в горячую воду. Как распасться на тысячи атомов и стать легче воздуха. Как после долгого заточения выйти на солнечный свет.

Эштер стонет мне в рот, рвет одежду — старый спортивный костюм поросячьего цвета. Мои набухшие груди в его ладонях.

— Розовые, — шепчет волк, теребя большими пальцами напрягшиеся соски.

Сильные, крепкие руки поднимают меня, отрывают от пола. В поисках опоры я обхватываю Эштера бедрами, скрещиваю лодыжки на его пояснице. И тут же нутро распирает твердый горячий член. Входит без подготовки, без предупреждения. Растягивает так, что становится страшно и до безумия восхитительно. Огромный! Какой он огромный! Больше, чем у Гора! Больше, чем я решилась бы принять в здравом уме.

Эштер рычит. Его зубы на моей шее — прихватывают кожу, готовятся вонзиться в нежную плоть, поставить метку. К счастью, похоть не окончательно затуманивает мой разум, и я успеваю отстраниться за миг до того, как случится непоправимое. Упираюсь ладонью и отталкиваю голову волка от себя. Нет. Нельзя.

Мой отказ как удар кнутом по инстинктам, по замашкам собственника. Он пробуждает в Эштере бешеного зверя, и член начинает вбиваться в меня быстрее, мощнее, жестче. Громадный член.

Волк берет меня на весу. Даже не прислоняет спиной к стене, как это делает Гор. Эштер настолько сильный, что в его руках я чувствую себя перышком.

Толчок. Еще толчок. Прежде чем оргазм накрывает меня с головой, я успеваю похолодеть от ужаса.

Это измена.

Я трахаюсь в доме Гора с его старым другом.

Предаю своего жениха.

Кончаю на чужом члене. В гостиной, которую мы с любимым обставляли вместе. В воздухе разливается запах соития.

Я изменила, изменила, изменила! Что теперь делать? Как я могла?

Глава 12

С большим трудом я выгоняю Эштера за дверь. Волк сопротивляется до последнего, пытается меня увещевать.