— Пусть это будет жестом вежливости, — сказал хиппи и протянул Ире банку со шпротами.

— Лорд Морифинвэ Карнистир и его вежливость — это еще смешнее.

— А после Дориата можно в кабак, — мечтательно сказал Серегон. — Там настоек вкусных обещали. Если ты дойдешь.

— Доползу, — решительно сказала Айфе.

Кофе был еще теплым, хотя Ирка предпочла бы горячий. Наверное, это было его магическое действие, но в голове у нее поползли смутные неупорядоченные мысли. Ирка положила пару шпротин на хлеб и спросила:

— А почему вам нельзя в Дориат?

— Теперь-то уже можно, — Айфе невесело улыбнулась, и в этот раз Ира отчетливо увидела, как ее лицо меняется, и она начинает играть. — А прежде его защищали чары майи Мелиан, и никто не мог войти в Потаенное королевство без воли владыки Тингола. А владыка Тингол нас не жаловал. И потому, что мы пришли в Белерианд незваными, и потому… Была еще причина.

— Она не знает, лорд Карантир? — подключился хиппи. Ирка глянула на него удивленно — до этого она не особо замечала, чтобы он играл. Ну или просто не обращала внимания.

— Откуда бы ей, — Карантир вздохнул и натянул сапог.

— Что я не знаю? — Ирка нахмурилась. Вспомнила, что Айфе еще в поезде предлагала ей задавать вопросы и искать ответы. Но как-то два дня игры перед этим было совсем не до того.

— Того, как мы пришли сюда, — лицо Карантира стало жестким. — Нам нужны были корабли, чтобы переправится через море. Но Ольвэ, брат Эльвэ Синголло, которого здесь называли Элу Тинголом, король телери Альквалондвэ, отказался. Ни ради дружбы, ни на время, ни иначе. Тогда мы взяли корабли силой, и белые набережные стали красными и скользкими от крови. Элу Тинголу не за что было любить сыновей Феанора, убийц его родичей. И его наследникам тоже. Келегорм и Куруфин насильно удерживали у себя леди Лютиэн, и мой прекрасный брат обманом хотел вынудить ее стать его женой. Такая вот история. Ну, пошли понемногу, что ли.

Айфе хромала сильнее, чем вчера. Даже Ирка это заметила. Серегон поглядывал на нее с тревогой, но молчал. В итоге, путь до Дориата занял гораздо больше времени, чем запомнилось Ире по прошлому их походу туда.

И за ворота крепости их поначалу не пустили. Серегон какое-то время вяло переругивался с часовым на воротах, фотограф вообще подлез под веревку виртуальной стены, чтобы пофотографировать Дориат изнутри. Ирка откровенно скучала.

Потом ворота наконец открыли. И к ним вышел Диор во всем своем великолепии и с сияющим камнем на шее.

Глаза Карантира нехорошо сощурились. Он смотрел на камень, долго смотрел, и только потом поднял взгляд на его владельца.

— Привет тебе, о Диор, от сыновей Феанора, — сказал он негромко.

— Мне нечего вам сказать, — хмуро уронил Диор.

— А я думаю, что найдется, — Карантир повысил голос. — И о сокровище моего отца, которое ты присвоил себе. И о моем племяннике, отпущенном из Ангбанда и званном к вам на праздник вчера.

При упоминании племянника лицо Диора помрачнело. Айфе переступила с ноги на ногу, оперлась о копье. Ирка с неожиданной злостью подумала, что это свинство какое-то, они же должны были видеть из-за ворот ее хромоту.

— Мне нечего сказать тебе о Камне. Что ты хочешь узнать про Эрейниона Гил-Гэлада?

— В чьем это обычае, о Диор, говорить с послами на пороге? — голос Айфе стал резче. — Я знал нравы людей из народа Берена, сына Барахарира, и обычаи синдар я тоже знаю. А вот нынешние обычаи Менегрота мне не знакомы.

Ирка едва удержалась, чтобы не хихикнуть довольно. Все-таки, злой у их Карантира язык, и это хорошо.

— Проходите, — каким-то удивительным образом Диору удалось удержать выражение мрачного равнодушия на лице. — Оружие тут, у ворот, оставите.

Слушать королевские разговоры Ирку в этот раз не пустили. И Серегона тоже. Хиппи просочился туда следом за Айфе, вооруженный фотоаппаратом, который, очевидно, служил лучшим пропуском.

Им предложили чай. И вино. И печенье. Ирка уныло подумала, что печенье отлично могла поесть бы в своем лагере. Серегона взяли в оборот девы, кажется, не те, что в прошлый раз. Принесли колонку с музыкой, попытались прямо на месте сообразить какой-то несложный хоровод, который почему-то назывался бранль.

От бранля Серегона спасло возвращение разведчиков. Разведчикам тоже дали чая с печеньем, хотя они рассчитывали скорее на суп.

— Что там? — жадно спросил Серегон.

— Стоят под Лотланном, — девушка-разведчица вгрызлась в печенье. — Туда вроде бы подошло подкрепление из Ангбанда с троллями и балрогами.

— А вастаки?

— Вастаков вынесли, — отозвался второй разведчик, симпатичный, веснушчатый и зачем-то нарисовавший у себя на лице боевую раскраску как у американского спецназа в кино.