Одна стихия. Ледяное пламя. Какая же глупость.

– Румия, не отвлекайся! – мужчина встряхнул меня. – Ну же. Видишь вот тот куст? Он твой враг. Убить тебя хочет. Заставить делать то, чего не хочешь ты. Ну же! Покажи ему, кто тут сильнее.

Я рассмеялась, высвободилась из хватки и, утирая слезы, повернулась к Рэймонду:

– Прости. Но враждебно настроенный куст оказался выше моего умения фантазировать.

– Хорошо, – королевский охотник отступил на шаг, слегка наклонил туловище вперед. – Тогда на твою свободу покушаюсь я.

В следующее мгновение он рывком оказался рядом, вновь обхватил меня за запястья, вздернул их вверх и прижал к дереву.

– У тебя есть несколько секунд, – прошептал он, глядя мне в глаза. – Потом ты уже ничего не успеешь сделать.

Сейчас от него веяло опасностью. Настоящей. Не наигранной. Зрачки медленно поглощали зеленую радужку. А у меня перехватило дыхание, кровь прилила к щекам, магия заклокотала к груди.

Я не имела ни малейшего понятия, что он задумал. А проверять не хотелось.

Чары сорвались с кончиков пальцев, охватили мужчину в кокон, вспыхнули ярким синим пламенем. Его пальцы разжались, сам колдун отступил на шаг, улыбнулся и щелкнул пальцами.

Моя магия опала, рассеялась.

– Хорошо, – он по-прежнему улыбался. – У тебя получилось. Но, видимо, врага ты во мне так и не увидела, что очень странно.

– О чем ты? – мне с трудом удавалось восстановить сбившееся дыхание, сердце колотилось где-то под горлом.

– Твоя магия согрела меня, а не обожгла или охладила. Ты обратилась к ней за помощью, но пощадила меня. Неужели я больше тебя не раздражаю?

– Еще как раздражаешь, – в сердцах выдохнула я, вызывая у охотника широкую улыбку.

После обращения к магии как к цельной одной стихии мне сделалось так легко, будто тело больше ничего не весило. И так приятно, будто одним этим я решила абсолютно все проблемы.

– Ну что? Теперь я похожа на твоих ценных черных виверн? – вопрос прозвучал несколько глупо, но меня это сейчас совершенно не волновало.

– Более чем, – со смехом проговорил Рэймонд, приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы. – У тебя даже глаза наливаются янтарным светом, когда ты правильно колдуешь.

­– На этом урок закончен?

– Еще одного выброса чар ты не выдержишь, уснешь прямо тут. А нам еще надо решить, кто сегодня ночует в гостиной.

Слова лорда Риордана развеселили. Подколов его шуткой о рыцарской чести, я первой направилась в сторону поместья, поднялась на второй этаж, прошла в гостиную и свернула к спальне, желая захватить вещи и подушку.

Толкнула дверь да так и замерла на пороге.

­– Что скажешь теперь? – усмехнулся у меня за спиной королевский охотник.

Спальня преобразилась. Сменила цвет с желтого на темно-сиреневый. Мебель, казалось, осталась такой же, как раньше, но теперь была сделана из темного дерева. У окна с одной стороны появился трельяж, а с другой небольшой письменный стол со столешницей в форме полумесяца.

– Теперь я готова вызвать тебя на дуэль, чтобы эта спальня на эту ночь досталась мне.

Рэймонд хохотнул и легко подтолкнул меня в спину:

– А как насчет довеска в лице хозяина поместья? Кровать у нас широ-о-окая.

Закатив глаза, я повернулась к колдуну:

– А хозяин поместья обещает не приставать?

– О-о-о, ну даже не знаю, – растягивая губы в хищной усмешке, протянул мужчина. – А ты обещаешь не провоцировать?

– Обещаю не сдерживать свою магию, если попытаешься, – рассмеялась я, проходя к платяному шкафу и мысленно убеждая себя в том, что если не сейчас, то потом это решение выйдет мне боком.

– 16 –

С момента, как моя жизнь вышла на новый виток, прошло больше недели. И я совру, если скажу, что заметила, как пролетели эти дни. В поместье Риордан было уютно, спокойно и как-то слишком просто. Даже письмо с извинениями, которое пришло от имени Сайда Хенского, не сильно всколыхнуло это болотце.

Рэймонд между своими делами успевал помочь мне с магией, выдать стопку книг из личной библиотеки и пообещать, что проверит, все ли я прочитала и поняла. В этих манускриптах я встречала странные и порой пугающие мысли уважаемых архимагов о колдовстве. Некоторые из них заявляли, что нет пределов силам, к которым мы привыкли, как к своим рукам и ногам. Другие говорили, что истратили всю свою жизнь на то, чтобы научиться ломать границы привычного и выходить за них.

И у единиц это получалось. Ни имен, ни примеров. Ничего конкретного, но иногда между строк читалось то, что маги и чародейки могли переступать через границы правил в моменты, в которые это требовалось.