– Вам, ребята, лучше уйти, – сказал старик.

– Не опасайтесь за нас, – ответил Андрес, – мы с этими головорезами разберемся так, что больше они к вам не приблизятся.

Старик недоверчиво усмехнулся.

В это время крепкие ребята приблизились настолько, что запах рыбы, пота, вина и чеснока от них стал чрезмерным.

Главный, подойдя вплотную к лежащему Никлитию, замахнулся ногой, чтобы пнуть его, но к смеху остальных полупьяных верзил вдруг споткнулся и грохнулся носом в песок.

Из разбитого носа потекла кровь.

– Ребята, столько краски вам хватит, чтобы навсегда отстать от старика, – не меняя позы, с наивным видом произнес Андрес, – или надо еще добавить?

– Чего? – зарычали остальные, замахнулись палками, но братья, прокрутившись одновременно на песке, подсекли всех троих, и те вслед за первым рухнули. Никлитий мгновенно выхватил у них палки, одну бросил Андресу, и когда те опомнились, то их ноги и руки были уже так хитро переплетены их же собственными палками, что пошевелиться и двинуть рукой или ногой они не могли.

Андрес достал из-под плаща лежавшего на песке меч и, подойдя к старшему, тихо спросил:

– Кто ваш хозяин?

– Наш хозяин? Когда он узнает про то, что вы осмелились напасть на нас, он вас размажет по этому же песку! Немедленно отпустите нас! Только это может вас спасти! – заорал тот.

– Кажется, ты не понял вопроса, – так же тихо продолжал Андрес. – Если ты не ответишь, я сперва отрежу тебе ухо. Потом второе, потом руку. Если ты будешь молчать и после этого, то поотрезаю все, что торчит на твоей гнусной морде, а затем вспорю брюхо и брошу в море. Ясно?

Для убедительности Андрес мечом плашмя съездил ему по физиономии.

Громкий шлепок и вид меча привел оравшего в чувство, а суровый взгляд Андреса окончательно протрезвил, и он начал отвечать:

– Наш хозяин – старший чиновник египетского наместника. Он вытащил нас из тюрьмы и сказал, что если мы не будем ему беспрекословно подчиняться, то он прикажет содрать с нас заживо шкуру и распять.

– Это страшный человек, – начал вторить ему другой верзила. – Однажды он приказал одному из охранников высечь плетьми мальчишку за то, что расплескал, когда нес на подносе, вино. Охранник пожалел и хлестал не очень сильно. Тогда тот выхватил меч и отрубил охраннику руку. Это страшный человек.

– Если мы не принесем в его красильню багрянок, то и с нами будет то же, – подхватил третий, – в лучшем случае изобьют и отправят назад в тюрьму.

– Что-то по вашим сытым и пьяным мордам не видно, чтобы вы бедствовали и мучались, – вступил в разговор Никлитий.

Верзилы потупились и замолчали.

– Где живет ваш хозяин и куда, в какое время отправляется? – продолжил допрашивать Андрес.

– Он живет возле храма Астарты, в доме из серого камня с квадратной башней, такой дом один, его сразу увидите и не спутаете ни с каким другим.

– Каждое утро он отправляется во дворец к наместнику, но по дороге заезжает к писцам, чтобы узнать, какие подати собраны, сколько и когда предстоит собрать и кто не заплатил. Потом присутствует на трапезе и судилище. А после этого возвращается к себе и занимается со своими приказчиками, писцами и про нас не забывает.

– Его красильни стали приносить мало прибыли, он злится и свирепствует, – дополнил другой.

– Ясно, – сказал Андрес, – посидите денек здесь, а потом мы решим, что с вами делать.

– Да мы за день, так скрученные, сдохнем. Отпустите нас, – заныли верзилы.

– Сдохнете, закопаем, – Андрес был очень зол на этих проходимцев, избивавших и грабивших стариков и детей, чтобы уберечь свои шкуры. – Водой вас старик напоит, а распутать и выпустить не сумеет, даже если и захочет.

Нанизанные на палки, как бык на вертел, с ногами, задранными выше головы, и руками, торчащими, как огромные уши, они представляли жалкое зрелище.

– Не вздумайте их пожалеть, – сказал Никлитий старику. – К утру мы вернемся и тогда решим, что с этими делать. Ничего не бойтесь. Обещаю, что ваша жизнь с завтрашнего дня станет лучше.

Братья подняли с песка плащи, отряхнули от песка, набросили на плечи, чтобы спрятать под ними мечи и, оставив на попечение старика и мальчика коней, отправились в Сидон.

Старший чиновник проснулся от жесткого, сверлящего взгляда. Он, не открывая глаз, медленно и, как ему казалось незаметно, дотянулся до кинжала, спрятанного в складках тканей, покрывающих ложе, и только после этого слегка приоткрыл глаза. В просторной спальне было как обычно тихо. Лишь слегка потрескивал фитиль лампады, да из внутреннего двора доносился шелест листьев инжира. Однако чей-то тяжелый взгляд давил на чиновника, парализовал его тело страхом. Он хотел окрикнуть охранников, но не смог. Язык не повиновался. Еще раз начал обводить взглядом спальню и только теперь увидел. Увидел и оцепенел от ужаса. Из дальнего угла комнаты, подняв огромное тело на хвосте, распустив капюшон, не мигая на него смотрела гигантская кобра. Тело ее медленно и плавно колебалось то в одну сторону, то в другую, и в такт колебались огоньки светильников, ткани алькова, воздух и сам чиновник.