– Бабушка! – закричала девушка, отгибая крючок и толкая калитку. – Я приехала, бабушка!

Калитка знакомо скрипнула, пропуская девушку на тропинку из мелкой плитки. По плитке Даша дошла до крыльца в три ступени и остановилась, чтобы тщательно вычистить из рифленой подошвы дух приключений.

– Совсем сотрешь! – раздался над головой хрипловатый голос.

Дашка подняла голову и улыбнулась.

– Привет, ба!

Чистить подошву она прекратила, стукнула ногами по плитке, после чего поднялась к бабушке и крепко-крепко ее обняла. От бойкой старушки пахло сладко-ягодно, будто она только что закончила варить варенье. Даша зарылась носом в бабушкин платок, накинутый на плечи, и аромат самого лучшего дома на Земле окутал ее дурманящим облаком. В носу защекотало, в уголках глаз заблестели слезы. Как же она соскучилась по бабушке!

– Ну, будет тебе, – пожурила ее баба Маша. Голос старушки дрогнул, выдавая волнение. – Прекрати! А то совсем меня растрогала – сейчас расплачусь!

Даша выпустила бабушку из объятий и сделала шаг назад, чтобы рассмотреть ее и дать ей возможность вдоволь налюбоваться собой.

Баба Маша ничуть не изменилась за полгода, минувшие с последней встречи. Одета была также аккуратно и просто, седые волосы собраны в пучок на макушке. От глаз к вискам разбегались веселые морщинки – давал о себе знать неунывающий характер старушки.

У Дашки, если приглядеться, тоже были такие морщинки. Вот только внимание бабушки привлекло совсем другое.

– Что же ты со своими волосами сделала?! – ахнула баба Маша и для верности демонстрации чувств даже коснулась рукой груди в районе сердца.

– Покрасила! – торжественно ответила Даша.

Баба Маша нахмурилась.

– Не идет тебе, – причмокнув вынесла старушка неутешительный вердикт и покачала головой.

– Почему?

– Не лиса ты у меня. А так кто посмотрит, решит, что не стоит дела с тобой иметь.

– Так, может, мне оно того и надо?

– Уже? – нотки надежды зазвучали в простом вопросе.

– Все еще! – ответила Даша.

Баба Маша вздохнула, махнула рукой и пошла обратно в дом, позвав за собой Дашу.

Багаж девушка поставила в сенях, вовсе не планируя тащить его дальше. Вещи-то можно было и вручную перенести, не надрываясь и не загромождая комнату самим чемоданом.

– А может, и зря я отказалась от того, чтобы Денис меня до дома проводил… – подумалось Дашке.

Опасные мысли! Она поспешила прогнать их и тряхнула головой. Вышло неудачно –сильно, так что косынка слетела с головы, и волнистые впряди встопорщились на макушке огненным дикобразом. Появляться в таком виде перед бабушкой и слушать, как же плохо она обошлась со своей внешностью, Дашка не хотела. Пришлось открыть чемодан и выудить оттуда расческу. Чтобы два лисьих хвоста превратились во вполне приличную на вид косу потребовалось на более пары минут.

– Другое дело! – похвалила баба Маша.

– Знала, что тебе понравится.

– И тебе понравится, когда перестанешь упрямиться. Так тебе лучше. Сразу видно, что ты взрослый и серьезный человек.

– Ой, ба! Не начинай! Ты же знаешь, как я не люблю быть серьезной.

– Знаю, знаю. Давно ли сама была такой? – подмигнула старушка.

Даша залилась звонким смехом. Что верно – то верно: ее бабушка девчонкой была совсем недавно.

Следом за бабушкой девушка вошла на кухню и плюхнулась на стул возле окна. Села вполоборота к столу, чтобы лучше видеть, как баба Маша берет с шестка 1 поднос со свежими румяными пирожками. Так вот откуда пахло вареньем! Бабушка не варила его, а пекла с ним любимое Дашино лакомство.

– Дома мать такого не делает? – спросила старушка.

– Она шарлотку печет очень вкусную! – тут же пресекла девушка возможные упреки.

При всех достоинствах, был у бабы Маши один большой недостаток. Как и полагается классической свекрови, невестку свою она не любила и не упускала возможности показать окружающим, в чем та ей уступает. Поделать с этим ничего нельзя было: Дашке и ее отцу приходилось с этим мириться, а Ирине Андреевне мужественно терпеть и искать поводы, чтобы в последний момент отказаться от поездки в деревню.

– Ну, рассказывай! Как поживаешь? – разливая парное молоко, еще не остывшее после дойки, спросила баба Маша.

– Что рассказывать? – уточнила Дашка, кусок за куском изничтожая свежую выпечку.

– Молоком запивай! А то живот заболит, – напомнила баба Маша.

Дашка усмехнулась, расправила плечи и со знанием дела заявила:

– У студентов от еды животы не болят! От ее отсутствия еще могут, да и то не факт.

– Ох, ты моя студентка! Прямо так хлебом и водой питаешься?

Пришлось Дарье признаваться, что кормят ее по всем правилам: три раза в день и еще полдник устраивают, чтобы молодой организм не ослабел от непомерных нагрузок.

– Я маме говорю, что растолстею, но она ни в какую не желает меня слушать.

– И правильно делает! Дурная нынче у молодежи мода на худобу. Человек должен быть правильного телосложения.

– Идеальной формы шара, – улыбнулась Дашка, а баба Маша поджала уголки губ и погрозила ей пальцем.

В конце концов, пироги перестали влезать в Дарью. Отодвинув тарелку с парой оставшихся, девушка откинулась на спинку стула и залпом выпила стакан молока, чтобы бабушка перестала на нее косо смотреть. Косо баба Маша перестала, но иного взгляда в сторону не отвела. С доброй улыбкой, внимательного и явно говорящего о том, что бабушка все еще чего-то ждет от разомлевшей внучки.