– Дай я посмотрю. Ты плохо смотришь, – отталкивает меня Ник, завладевает Алей и проводит пальцами по лицу.

Мы дружим пять лет, чего только не претерпели наши отношения, но первый раз мне хочется вогнать его руку в его же задницу. Каждое его касание к ней отзывается болью в груди, режет тупым ножом, заставляет кровоточить зарубцевавшуюся с годами рану.

Возвращаемся домой и переживаем Дашину атаку, кратковременную, благодаря Максу. Он забрасывает жену на плечо, абсолютно не смущаясь нашего присутствия, и уносит её наверх. Всегда завидовал его открытости в любви. Не каждый позволит себе свободно касаться своей женщины, но делая это с таким пламенем в глазах, что в божественности избранной не приходиться сомневаться.

Как только родители покидают кухню, Ник стягивает с себя футболку и садиться на барный стул, следя за Алей, словно хищник. И вот оно – чувство соперничества. Оголяюсь следом за ним, разворачиваю стул и сажусь рядом.

Алёна делает правильный выбор, подходит ближе и начинает с меня. Слышу прерывистое дыхание, нервный стук её сердца, улавливаю дрожь в пальцах, скользящих по моей коже, стараюсь не сорваться и не сжать в руках.

Представляю, как она склоняется ниже, ведёт языком по моей груди, стекается вниз, покусывает вдоль дорожки волос, уходящих под пояс штанов, ведёт к ширинке, тянет зиппер… Сука! О чём думаю! Она моя сестрёнка. Не важно, что не по крови. Дарья с Максом спасли нас, дали шанс жить, не позволили разодрать на части. Они не оценят нашего грехопадения, не примут наших отношений. Мне нужно затолкать свою тягу к сестре, выдрать вместе с сердцем, отойти в сторону, дать построить отношения с Ником.

Алёна заканчивает со мной и перемещается к другу. Ник ведёт себя наглее, обхватывает ногами, заключает в плен, берёт нахрапом, пожирает глазами. Не хочу даже представлять о чём он сейчас думает, что видит в своей пошлой голове. Урод! Скорее всего поставил её уже на колени и вытащил свой болт.

А смогу ли я отступить? Смогу ли стоять и смотреть, как Ник залезает на неё, как берёт моё? Смогу ли знать, что она стонет под лучшим другом, пока я сжираю себя от ревности? Нихрена! Сейчас, когда она трясётся от его близости, мне насрать на мнимое родство, на мнение родителей, на влюблённость Николоса. Пусть возвращается к себе и ищет подходящую партию там, среди вульгарных, жадных баб.

– Куда спешишь? – дёргаю, пытающуюся сбежать сестрёнку, и подсаживает на высокий стул. – Медсестричке тоже надо оказать помощь.

Ник сразу включается в игру, приближается, надавливает коленом, принуждает раздвинуть ноги, вклинивается в пространство, слишком явно впаивается в тело, оттягивает за волосы голову назад и осматривает боевую раскраску. Осторожно ведёт пальцами вдоль отбитой скулы, перебирается к виску, обводит пластырь на лбу и резко срывает.

– Охренел?! – взвивается на стуле, но оседает назад, удерживаемая за косу. – Полегче можно, медвежара?!

– Тихо, колючка. Хочешь, поцелую? – ухмыляется Ник, скалясь, как последний придурок.

– Идиот! Себя поцелуй! – пытается подняться, но я сжимает рукой плечо, выбивая болезненный стон.

Досталось, похоже, не только фейсу, поэтому стаскиваю с неё толстовку и прощупываю приличных размеров синяк, сползающий с плеча на грудь. Ублюдки! Бить женщину ногами! Выловлю и переломаю эти ноги!

Ник обрабатывает лицо, а я занимаюсь плечом, с волнением спускаясь к груди. Смазываю кожу мазью, а представляю, что растираю по ней свою сперму. Когда-нибудь обязательно это сделаю. Забрызгаю её всю, помечу своим семенем и вотру в тело.

– Вот и всё, а ты боялась, – скрываю своё возбуждение, отворачиваюсь и убираю со стола.

– Только платьице помялось, – выплёвывает, хватает толстовку, срывается с места и сбегает в свою комнату.

Беги, сестрёнка. Беги. От зверя не убежишь. Поймаю и отлюблю до искр в глазах.

*Дзё – лёгкий, гладкий деревянный шест, длина (наиболее часто 128 см) зависит от вида боевого искусства, толщина (24-30 мм) – от школы и личных предпочтений. Используется в качестве оружия во многих японских боевых искусствах, также есть отдельное искусство владения дзё – дзёдзюцу.

Николас

Создаётся ощущение, что Аля прячется и избегает меня. Уезжает с утра в разное время, частенько с рассветом, домой возвращается поздно, иногда вообще остаётся ночевать у каких-то подружек. Хочется верить, что подружки женского пола, а не какой-нибудь похотливый урод, тискающий чужое.

Стараюсь загрузить себя работой, чтобы не поддаваться зуду в яйцах и не сорваться на поиски плохой девчонки. У наших отцов общий проект, застройка жилого квартала большой площади с прилегающей инфраструктурой и крупным торговым центром. Раньше наши компании подрывались на такие заказы в разных странах, но с тех пор, как мы с Яром заняли свои должности, такой кусок делится впервые. Макс давно работает в этом направлении в России, мой же отец делает первые шаги на этом рынке.

Удивительно, что первые. Его родители, как и Макса, мигрировали в Америку при развале Союза, но только сейчас он решился вложить деньги в экономику своей бывшей родины, не боясь потерять хотя бы цент.

На нас с Яром финансовый контроль офиса и строительной площадки, так что приходиться целыми днями сидеть в документах, проверять расходы компании вплоть до канцелярских товаров по отделам. Муторно, скучно, но с чего-то нужно начинать, проявить усердие, показать себя и ступить на следующую ступень.