Только всё это херня. Цифры, отчёты, бумажки, проверки не помогают отключать голову и головку. Я по инерции продолжаю принюхиваться к пальцам, которые касались её, хоть и мыл их уже раз дцать, каждую ночь представляю её под собой, скулящую, покорившуюся, стонущую и жадно принимающую мой член, весь день вспоминаю наш танец и мягкость, льнущую к паху.

– Проверь вон ту папку. Кончай с полоумной улыбкой пялится в пустоту, – вырывает Яр из мечт, где я уже пробрался рукой в трусики и опробую тесную щёлочку пальцами. – О чём всё думаешь? По выражению вижу, что бабу прогнул в уме.

– Не пойму, куда твоя сестричка пропала, – небрежно интересуюсь у Яра, делая вид, что увлечён колонками цифр. – Неделю уже не видел её.

– Ничего удивительного. У неё практика началась, дежурства в больнице, – так же спокойно отвечает мне, а затем с нотками злобы добавляет. – Надеюсь, не её прогибал, похотливая скотина?

– А если её? Она взрослая и красивая девчонка. Грех не мечтать об неё почесаться, – намеренно дразню его. – Ты так заводишься, как будто являешься отцом пятнадцатилетней дочери.

– Она моя сестра, – рычит Яр. – Я ей коленки зелёнкой смазывал, когда ты дрочил на порнуху, подсмотренную в интернете.

– Это было давно Яр. Аля взрослая, её уже не зелёнкой мазать надо. Двадцатидвухлетних девиц трахают, много и со вкусом. Сколько было той крошке, которую мы натягивали вдвоём? Двадцать, дружище. И у неё есть старший брат, который тоже мазал зелёнкой ей коленки.

– Мне насрать на других девиц, их братиков и перемазанные колени. Алёна ещё ребёнок. Она думает, как ребёнок, живёт, как ребёнок, ведёт себя, как ребёнок. Будешь опошливать мысли о ней, набью тебе рожу.

– Рискнёшь сломать кулак о мою челюсть? – с издёвкой спрашиваю у него. – Давай. Не тяни. Потому что я сделаю всё, чтобы Алька прыгнула на мой член.

Быстрее слышу, чем вижу угрозу, летящую мне лицо. Отклониться не успеваю и получаю по касательной прочерк по скуле. Боль не сильная, скорее присутствует удивление и обида. Мы никогда не дрались из-за баб, даже не спорили. Если понравилась одна, просто делили её на двоих, а затем вспоминали приятные моменты за бутылкой пива. Подумаешь, сестра. Что-то я не бросался на него, когда он мою кузину пялил в бассейне, а она дочь моей тётки, практически сестрёнка.

– Охренел? – поднимаюсь с кресла. – Совсем берега попутал? Думаешь, тебе можно было трахать мою сестрицу, а я так, в сторонке постою?

– Можешь трахать любую девку в компании, на улице, в клубе, но сестру трогать не смей. Она не для тебя. Ты поиграешься, пару раз ткнёшься и тебя потянет на свежее, а Алёнка будет страдать.

– Тебя это не остановило, когда ты пялил Дони, – продолжаю возмущаться. Вот упёртый баран.

– На твоей Дони пробу ставить негде. Одним хуем больше, одним меньше, она даже не поняла, – переходит на крик. – Алька может ещё член в живую не видела.

– Уверен? – подрываюсь вперёд и наношу удар в плечо. – Не знаю сколько, но член она видела. Целки так не двигаются в танце, не жмутся задницами в яйца.

Яр издаёт рык, пригибает голову и бросается вперёд, снося меня с ног. Он разъярён, взбешён и, кажется, им двигают совсем не братские чувства. Ревность прёт со всех щелей, вытекает, словно яд, выжигает кислород. Делаю рывок, переворачиваю его, подминаю под себя и всматриваюсь в перекошенную рожу.

– Да ладно, – не до конца верю своим выводам. – Ярик влюбился в собственную сестрёнку? Инцестом попахивает.

Яр отталкивает меня, отползает к стене и зажимает коленями голову. На него сейчас страшно смотреть. Столько боли в его скованной позе.

– Она мне не родная сестра, – хрипит, оттягивая волосы руками. – В нас не капли общей крови. Я детдомовец, если ты забыл.

– Не забыл, бро, – перебираюсь на четвереньках к нему и сажусь рядом. – Что собираешься делать?

– Держать себя в руках, пока силы есть. Дарья с Максом никогда не примут наших отношений. Общественность тоже, – голос срывается на шёпот, и я понимаю, насколько ему тяжело. – Пока Алёны нет рядом, неплохо получается, но стоит увидеть её, вдохнуть запах, сразу рвёт внутренности, тянет к ней. Тогда становиться похер на мнение окружающих.

– Значит война? – расставляю все точки над i.

– Соперничество, противоборство, ривалитет. Победит сильнейший, – проясняет ситуацию, поднимается с пола и занимает своё место за столом. – Кончай прохлаждаться. Нужно сравнить цены на арматуру.

Вот это я попал. Летел в Россию, надеясь хорошо поразвлечься, а на деле…

Алёна