Бриони было стыдно за то, как звучал ее голос — высокий и плаксивый, как у ребенка, которому отказали в игрушке. — Ты знала, как сильно я хотела стать чемпионом. Но они даже не провели последнее испытание. Они просто… выбрали тебя.

— Конечно, я знаю, почему ты расстроена.

Тон Иннес был мягким. — Но приходить сюда, чтобы дуться вокруг груды камней, не заставит тебя чувствовать себя лучше.

— Я не дуюсь.

— Ну, раньше ты всегда описывала мои книги как пытку, так что я не могла понять, зачем еще ты их украла, — поддразнила Иннес, вытаскивая из лужи Традицию Трагедии.

Бриони не ответила, не желая признаваться, зачем она искала книги Иннес.

— Послушай, я никогда не думала, что все так пойдет, — сказала Иннес, ее тон внезапно стал серьезным. — Я знаю, что ты тоже этого не ожидала.

Бриони по-прежнему ничего не говорила.

— Но если мы не поговорим об этом сейчас… что ж, возможно, у нас никогда не будет такой возможности. И…

Голос Иннес дрогнул. — Мне все равно, что скажут остальные Торберны. Ты единственная семья, которая имеет для меня значение.

Это привлекло внимание Бриони. У других детей Торбернов были родители, которые присматривали за ними, но двое из них выросли, будучи перетасованными от тети к кузине, как жалкий проект.

Бриони думала, что, став чемпионкой, она действительно станет частью истории своей семьи. Но Иннес была прав. Среди всех Торбернов она принадлежала только своей сестре.

— Мне жаль, что я вела себя дерьмово, — сказала она, чувствуя себя ужасно виноватой. — Я просто… Я понятия не имею, как с этим справиться.

— Я тоже, — призналась Иннес. — Но еще один день мы все еще можем справиться с этим вместе.

Она потянулась и сжала руку Бриони. Бриони сжала ее в ответ, подавленная. Даже если бы то, что случилось с Бриони, было несправедливо, она никогда не стала бы чемпионкой. Пришло время ей принять это, ради Иннес.

— Итак, — начала Бриони, сверкнув своей самой ободряющей улыбкой, даже если это причиняло физическую боль. — Пока мы здесь, ты не хочешь поговорить о стратегии?

— Позволь мне угадать. Ты думаешь, я должен заявить права на Ориентир нашей семьи, — сказала Иннес, глядя на Башню.

— На первом турнире чемпионка Торберн мудро выжидала из Башни, используя Зеркало, чтобы шпионить за своими врагами, — сказала Бриони, пересказывая семейную историю. — Это классика и умно. Это то, что… — Она сглотнула. — Это то, что сделала бы я.

— Но это также небольшое клише. В моих исследованиях это одна и та же стратегия, которую выбирает почти каждый Торберн, и не похоже, что мы всегда — или даже обычно — выигрываем. Как будто мы застряли в каком-то шаблоне.

— Ну, — сказала Бриони, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не звучал так раздраженно, как она себя чувствовала, — Что ты будешь делать?

— По статистике, Корона — лучшая из Реликвий. Если бы я могла… Может быть…

Ее голос затих, и Бриони поняла, что в ее темно-карих глазах появились слезы.

— Иннес, ты…

— Конечно, я не в порядке!

Слова вырвались у нее внезапно; Бриони никогда не слышала, чтобы ее сестра так говорила, никогда не видела ее такой эмоциональной. Даже когда умер их дедушка, и они вместе плакали на похоронах, глядя на Макасланов через кладбище. — Я никогда не хотела быть избранной. Я собрала все эти книги, чтобы попытаться найти способ спасти тебя, но так ничего и не нашла. И теперь я собираюсь принять участие в этом турнире. Бри… Я не хочу никого убивать. И я определенно не хочу умирать.

Последние слова были произнесены резким, сдавленным шепотом. Иннес тут же зажала рот руками.

Но теперь Бриони поняла.

Ей было больно. Но Иннес была в ужасе.

— Ты действительно не хочешь этого? — хрипло спросила она.

— Нет, не знаю. Я проверяла свои исследования с тех пор, как агент Ю выбрала меня. Есть так много проклятий, которые были разрушены. Я… Я подумал, может быть…

Она покачала головой. — Но наше проклятие не похоже на другие. В большинстве из них есть лазейки или конечные условия. Наше существует до тех пор, пока существует высшая магия, которая связывает ее воедино, высшая магия, которая питается сама собой и становится сильнее с каждым чемпионом, которого она утверждает.

Иннес заломила руки.

— И теперь она собирается заявить права и на меня тоже, — пробормотала Иннес.

Решимость Бриони поддержать сестру внезапно стала намного сложнее. Если Иннес не хотела этого, значит, это было неправильно. Было несправедливо, что кто-то заставлял ее соревноваться.

История не должна была так развиваться. Бриони и Иннес не должны плакать на развалинах Ориентиров. Они должны праздновать. Подготавливаться. Иннес обучала бы ее исследованиям, в то время как Бриони подбирала бы идеальный арсенал наступательных и защитных заклинаний.