Поищу упоминания-звоночки. Если найдутся статьи о превосходстве арийской расы, - или какая тут в почете?
– пора делать ноги. Вроде бы в Африке не слишком активно велись боевые действия…

Бальдер кивнул и уверенно поволок стремянку по рельсам куда-то в дальний угол. Конструкция протестовала и душераздирающе скрипела. Я же подошла ближе и принялась изучать корешки самых затертых книг. Математика, механика, инженерия. Ну разумеется, почти все книги в пределах досягаемости по специальности. У меня дома примерно так же. Развлекательная литература на планшете и в телефоне, а профессиональная - в бумаге, вся исчёрканная, с закладками и пометками.

За историей бедняге Бальдеру пришлось лезть на самую верхотуру. Хорошо, что газеты лежали на полу, в корзине, почти такой же, как у меня в мезонине. Зря я извела ценную макулатуру на спасение обуви. Лучше бы почитала, честное слово. Все равно от лодочек в снегу никакой пользы.

Но самое главное, я убедилась, что читать на местном наречии умею. Для меня оно и звучало, и выглядело как привычный русский. Хоть за это можно не-деду-недоучке сказать спасибо.

Читать я устроилась здесь же. Бальдер потоптался немного у дверей, понял, что никуда я больше не собираюсь, на всякий случай напомнил о запретных зонах и ушел по своим делам. Что-то мне подсказывает, что он будет регулярно обходить территорию и проверять, не прокралась ли я тайком в заветную мастерскую или кабинет.

Сомнительные секреты местной техники меня интересовали мало. Я с головой ушла в огромную иллюстрированную энциклопедию наподобие Большой Советской или Британской. За неимением вики - самое оно. Рядом с креслом, в котором я устроилась с ногами, лежали стопкой еще семь томов и ожидали своей очереди.

За окном стремительно темнело. Зашёл Бальдер, по-отечески покачал головой, глядя на мою скрюченную фигуру, щелкнул выключателем лампы и посоветовал не забывать про ужин. Я отстраненно кивнула и тут же выпала из реальности снова.

История этого мира от нашего отличалась не слишком сильно. Названия были другими, а суть - той же. Сравнительно новые континенты, открытые триста лет назад, недавно отвоевали себе независимость, один чуть раньше, чем другой. Самая большая по площади страна все еще находилась на севере, и желающих ее завоевать не было. Соседи были отчасти научены горьким опытом, отчасти банально не рвались осваивать заснеженную большую часть года целину.

То ли дело Союз Долин, в котором я сейчас и обреталась.

Горный хребет, причудливо изогнувшийся и образовавший чуть больше десятка разноразмерных впадин, пригодных для поселения, пролегал между тремя крупными государствами. Уже упомянутый Унтервальд с северо-востока, Гельветия с запада и Видонис с юга.

В обход гряды путешествовать было долго и опасно, потому что остальные государства не дремали и норовили взять со странствующих купцов мзду, а то и лишить последнего, потому чаще всего маршрут прокладывали насквозь, через скалы. Постепенно временные лагеря, разбитые для передышки, переродились в поселения, а позже - и целые городки. Тогда-то соседи и встрепенулись, решив поделить неожиданно образовавшуюся территорию. Так-то никто на скалистые склоны, лишь в низовье покрытые растительностью, не претендовал, понимая, что возделывать те земли тяжело, затратно и невыгодно. Только спустя некоторое время три государства осознали свою стратегическую ошибку, но было уже поздно. Вольные поселения сдаваться под длань одного из королей добровольно не пожелали, а при попытке надавить армией со стороны Гельветии ушли в горы. Поколениями жившие в этой местности люди успели изучить каждую рытвину и ущелье, а также разобраться во флоре на предмет съедобности и сделать стратегические запасы. А вот пришедшие завоеватели оказались в позиции французов в разоренной Москве. Вроде бы победили, только вот где побеждённые-то?

Партизанская война, исподтишка покусывающая захватчиков за бока, продлилась до ближайших снежных буранов. До лыж додумались тогда только обитатели долин, а гельветийцы ушли, увязая по бедро в сугробах и проклиная тот день, когда их королю вздумалось присоединить к владениям спорную территорию.

Признаться, я так увлеклась третьим томом, в котором рассказывалось об установлении власти Нижнего и Верхнего домов Долин и принципах выборов в них представителей из простого народа, - да-да, в Нижнем доме даже две женщины было, из швейных профсоюзов!
– что неожиданно прозвучавший в тишине звук открывающейся двери заставил меня подскочить в кресле и выронить книгу.

– Ты не пришла на ужин, и теперь я понял почему, - насмешка в голосе Вихарта была дружеской, и я не стала пенять ему за устроенный перепуг.
– Интересно?

Он прошёлся вдоль книжных полок, бережно трогая корешки, и устроился в кресле напротив. Лампа, несмотря на свои размеры, освещала только стол и небольшое пространство вокруг него, стены же и углы помещения утопали во тьме. Разговаривать, не видя лица собеседника, было неуютно - я внезапно ощутила себя на допросе. Вроде бы мы уже выяснили, что я не шпионка. Неужели по новой начнётся?

– Очень, - честно ответила я, поднимая с ковра массивный том и выправляя замявшиеся страницы перед тем, как закрыть его. Закладка-лента, ляссе, вшитая в кант обложки, сама легла в нужное место. Я провела рукой по рифленому переплету. Издание было свежим, прошлогодним, и порадовало меня современным, пусть и немного винтажным видом. Не древность какая и не кожа телёнка, например. Привычная цветная печать.
– Твой мир очень похож на мой, но есть и отличия. Надеюсь.

Последнее слово я пробормотала едва слышно, но Вихарт его все равно уловил и подался вперед, как хищник, почуявший добычу.