– Где я возьму для него деньги?
– пробурчал Джонни.
– Сто тысяч на дороге не валяются.

– Деньги мы подготовим, - пообещал ему Квист.

– Вероятно, вас попросят привезти деньги в одиночку, - продолжал лейтенант.
– Вы никуда не поедете, пока мы не разработаем план захвата шантажиста. Это ясно?

– Да.

– Вы привыкли к свободе, мистер Сэндз. Стоило вам щелкнуть пальцами, и ваше желание тут же исполнялось. Вдруг вам захочется навестить какую-нибудь девицу или закатиться в ресторан. Вы садитесь за решетку, понимаете? Джонни скорчил гримасу.

– А если я приглашу кого-нибудь к себе, вы не станете возражать, лейтенант?

– Без согласования со мной в квартиру не войдет ни один человек. За исключением тех, кого вы видите перед собой.

Джонни взглянул на Лидию, затем на Конни.

– Ну, если они не станут возражать, можно ли желать большего?

– Прекрати, Джонни, - бросил Квист.

– Шутка, дружище. Не сердись.

– Если вы не против, Квист, мы подождем здесь, пока телефон вашей квартиры не подсоединят к прослушивающему устройству, - сказал Кривич.

– Похоже, дружище, я становлюсь твоим сиамским близнецом, - глаза Джонни подозрительно заблестели.

Короткий знак Квиста, и все потянулись из кабинета. Как только он и Джонни остались вдвоем, тот закрыл лицо руками и разрыдался. Квист сидел молча. Наконец Джонни достал из кармана носовой платок, громко высморкался.

– Как ребенок, - пробормотал он.

– Выпей виски, - посоветовал Квист. Джонни встал, подошел к бару, налил виски. К столу он вернулся, уже взяв себя в руки.

– Если б не Эдди, я не согласился бы участвовать в этом балагане.

– О чем ты?

– Я привык рисковать. Маньяка я не боюсь. Но остается шанс, что он выйдет сухим из воды. Я не могу этого допустить. Я должен отомстить за Эдди.

– Но ты же собираешься заплатить ему.

– Едва ли. Я, конечно, добуду денег, потому что он, возможно, следит за мной. Я буду выполнять все его указания, но Кривич найдет способ прикрыть меня. Знаешь, о чем я мечтаю?

– Нет.

– Я мечтаю, что доберусь до этого сукиного сына раньше Кривича, Джонни стиснул зубы.

– Мы должны сохранять хладнокровие.

– О каком хладнокровии может идти речь, когда убивают лучшего друга! воскликнул Джонни.
– И все потому, что меня потянуло на эту глупую курицу, Беверли. Знаешь, что я тебе скажу? Она того не стоила.

***

В Бикмэн-Плэйс Квиста и Джонни Кривич отвез на патрульной машине. Вторая следовала чуть позади. Квартиру Квиста словно отсекли от окружающего мира: один полицейский остался в вестибюле, другой обосновался в холле второго этажа - напротив входа в его апартаменты, третий - непосредственно в них, четвертый - у черной лестницы.

– Ваш телефон теперь прослушивается, - напомнил Кривич.

– Если зазвонит, снимайте трубку только после третьего звонка. Мой человек сделает то же самое. Тогда абонент не уловит второго щелчка и не узнает, что его слушает кто-то еще.

– Как должен вести себя Джонни, если позвонит шантажист?
– спросил Квист. Сам Джонни, казалось, потерял интерес к происходящему и устроился рядом с баром.

– Тянуть время, - ответил Кривич.
– Тянуть, тянуть и тянуть. Чтобы мы смогли узнать, откуда тот звонит.

– Он должен соглашаться на поставленные условия?

– Да. Мы решим, что делать дальше.

– И где вас найти?
– спросил Квист.

– Позвоните по этому номеру, - Кривич протянул полоску бумаги.
– Где бы я ни был, меня найдут за несколько минут.

– Хорошо.

Кривич взглянул на Джонни, наливающего виски.

– Постарайтесь сдержать нетерпение. Он может объявиться прямо сейчас, а может через день или два. Я думаю, он позвонит в самое ближайшее время, чтобы не дать нам основательно подготовиться.

О деньгах для выкупа они договорились еще в конторе Квиста. Все оказалось проще простого. Джонни обладал неограниченном кредитом. Сержант Квиллэн поехал в банк и получил деньги в купюрах по десять, двадцать и сто долларов. Их аккуратно уложили в кожаный саквояж, который теперь стоял в стенном шкафу у двери.

– Если Джонни предложат взять деньги и выехать немедленно?

– Позвоните мне, подождите еще десять минут и выезжайте, - ответил Кривич.
– Его прикроют.

– Именно этого не хочет шантажист, - заметил Квист.