– Слышал о нем. Время от времени нам приходится наведываться в отель. Большая умница.

– Вчера он высказал интересную мысль. Фокусник всегда привлекает внимание к тому, что кажется истиной, чтобы никто не заметил второго дна его цилиндра.

– Ну и что?
– раздраженно спросил Кривич.

– Мы оба понимаем, что с саквояжем парню никуда не деться. Это невозможно. А вдруг нас водят за нос, чтобы мы не заметили второго дна?

– Нельзя ли ближе к делу, Квист? У меня нет времени на...

– Он придет не за деньгами. Они его не интересуют.

– Сто тысяч?

– Он вступил на кровавую тропу. Маршалл, Сэйбол, Либман, Эдди Уизмер... Джонни - последний из тех, кто знал, как умерла Беверли Трент. Здесь, в моей квартире, ему не добраться до Джонни. Он не сможет подойти к нему и на улице - вокруг будет кольцо полицейских. Поэтому он выманивает Джонни в "Гарден". Выбирает для него место. И Джонни превращается в идеальную мишень. К нему не надо приближаться. Достаточно устроиться на галерке с ружьем в руках. Там этого парня никто не заметит. Все взоры будут устремлены на ледовую площадку. Он стреляет - Джонни падает. Ваши люди бросаются к убитому, а наш приятель преспокойно уходит. Ружье он сунет под какое-нибудь сиденье и задаст нам невозможную задачу - найти его среди пятнадцати тысяч зрителей. А Джонни мертв, чего тот, собственно, и добивался.

– Вы и ваш чертов цилиндр, - пробормотал Кривич.

– Это единственная понятная мне причина, ради которой он назначил встречу в "Гарден". Лейтенант глубоко затянулся.

– Черт! Ну хорошо. Никто не сможет подойти к Джонни с пистолетом в руке. Мои люди проследят за этим. Но снайпер - это другое дело... Он будет стрелять с противоположной трибуны. Мы присмотрим и за ней.

– Мне кажется, надо предупредить Джонни, - заметил Квист.
– Все-таки речь идет о его жизни.

– Я думаю, это разумно, - кивнул Кривич.

***

Джонни слушал, не пропуская ни единого слова.

– Квист убедил меня, что я должен дать вам шанс отказаться от встречи, - закончил Кривич.

– Он действительно может застрелить меня?

– Думаю, мы сможем вас прикрыть, - ответил лейтенант.
– Девяносто процентов я гарантирую. Десять процентов риска.

В улыбке Джонни не было веселья:

– Мне это подходит.

– Не спеши, - попытался отговорить его Квист.
– Имея ружье с оптическим прицелом, он сможет без труда влепить тебе пулю между глаз.

– Может, это и к лучшему?

– Возможно, он даже не будет искать пути к спасению. Если наше предположение верно, ты - последний в его списке.

– Спасибо за заботу, дружище, - Джонни вздохнул.
– Я хочу с этим покончить. Я согласен, лейтенант.

– Ты идиот, - покачал головой Квист. Джонни шутливо толкнул его в грудь:

– Зато ты увидишь великолепное зрелище. "Мэдисон Сквер Гарден" был переполнен. Яркий свет заливал блестящую поверхность льда с синими и красными поперечными полосами и кругами вбрасывания. "Рейнджерсы" и "Медведи" разминались. Вратари своими масками напоминали персонажей из фильмов ужасов. Зазвучали первые такты гимна США. Все встали. Затем на площадке осталось по шесть игроков каждой команды, арбитр приготовился вбросить шайбу.

Квист, Лидия, Дэн Харви и Конни Пармали сидели напротив скамейки "Рейнджерсов". За игрой они не следили. Квист, вооруженный биноклем, не отрывал глаз от Джонни Сэндза. Тот вошел в зал с саквояжем в руке, в сопровождении одетого в униформу сотрудника "Гарден". К своему месту он добрался не скоро. Джонни узнавали, некоторые просили автограф.

– Чего он приперся, - пробормотал Дэн Харви.
– Все может кончиться в несколько секунд. В такой толпе ему никто не поможет.

Наконец Джонни сел, поставив саквояж между ног. В бинокль Квист различал тоненькую струйку пота на щеке Джонни. Его взгляд блуждал по верхним рядам противоположной трибуны. Там мог притаиться снайпер.

– Какую же надо иметь волю, чтобы вот так сидеть и ждать, пока в тебя выстрелят, - процедил Харви.

"Гарден" взорвался криками. Игра началась. Квист так и не взглянул на площадку. Его занимал Джонни. Он знал, что рядом с ним сидят люди Кривича. Но снайпер... А зал ревел, восхищаясь своими любимцами.

Закончился первый период. Джонни окружила толпа поклонников. Квист встал.

– Я больше не могу. Пойду на ту сторону. Думаю, что смогу помочь ему, если буду неподалеку. В перерыве с ним ничего не случится. Вокруг слишком много людей.

– Я пойду с тобой, - поднялась и Лидия.

– Не надо. Там ты станешь мишенью.

– А ты?

– Как говорили в армии, если на пуле написано мое имя, от нее не спрячешься.

– Я могу сказать то же самое и о себе. В фойе, у входа в один из секторов, они столкнулись с Кривичем.

– Я постарел на десять лет, - вздохнул тот.
– Я уже жалею, что привез его сюда.

– Есть что-нибудь новенькое?
– спросил Квист.

– Мои люди следят за трибунами. Ружья они не заметили.