На сей раз я слышу вдох за спиной, когда справа Марко в это же время издаёт приглушённый, короткий смешок. Как минимум два острых взгляды направляются к нему.

— А что, — он пожимает плечами, — этот парень мне нравится. Только подумать, как давно никто не пробовал нас раздражать таким наглым образом.

Алек за моей спиной закатывает глаза. Я это не вижу, чувствую.

— Завязывай, — бросает он коротко.

Елай широко ухмыляется.

— Только потому, что ты просишь, — снова справа раздаётся смешок, голубоглазый вскидывает ладонь на манеру «дай пять», словно выполнил только что повторение акробатического номера.

И кто срывается на этот раз? Сама бы не поверила.

— Ты начнёшь уже говорить или так и будешь продолжать развлекать Марко? — вау, мне очевидно пора начинать принимать антидепрессанты.

Я делаю вид, что поправляю рукава, когда чувствую на себе все взгляды. Взгляд Елая я почему-то ощущаю острее всего, мне не нравится, что он смотрит на меня с какой-то появившейся сосредоточенностью.

— Ладно, — выдаёт брюнет, удивляя серьёзностью интонации, — начнём. Итак, как я уже сказал, мне почти двадцать четыре года, и последние девятнадцать лет я прожил в Ордене как личный источник молодости Виктора, — сообщает он, но при этом говорит об этом так, словно рассказывает о самом радужном детстве. Я чувствую, как мои лёгкие сдавливает страх и чувство жалости. Но брюнет не даёт никому из нас долго обдумывать это, продолжая. — Ох, только давайте, пожалуйста, без этих взглядов, да я определённо не могу назвать свою жизнь нормальной, но посмотрите на меня? — Он разводит руками. — Перед вами единственный, кто может обставить каждого из вас и даже не вспотеть при этом. — Елай указывает на меня пальцем. — Ты, конечно же, не в счёт, но до моего уровня тебе ещё развиваться и развиваться, а Виктор как раз этим со мной и занимался. Да только упустил момент, когда я начал превосходить все его препараты, которые, как он думал, сдерживают мои способности вне его экспериментов. Тогда-то я и начал играться разумами его лаборантов, которые тоже, естественно, об этом не догадывались, подготавливая своих верных слуг, которые в случае чего помогли бы мне сбежать.

— И ты сбежал? — вставляет Алек, приняв его короткое молчание за конец истории.

— Не сразу. У Виктора имелось то, чем он всё это время мной манипулировал — моя мать, которую время от времени он позволял мне видеть.

Мои глаза сами выдают вопрос, когда наши взгляды встречаются. Очевидно, Виктор за столько лет не выработал иного метода манипулирования.

— Она жива, насколько мне известно, — отвечает мне Елай, но затем решает добавить. — Как и твоя, Лена, — опять же насколько мне это известно, так как ни одну, ни вторую я не видел уже довольно долгое время.

За его словами следует невозможная тишина. Я не могу в этот момент ни на кого смотреть, чувствуя внезапный прилив паники. Моя мать. Я настолько погрузилась в происходящее последних сорока восьми часов, что забыла о ней, стараясь забыть всё, что причинило столько боли. Я не рассказывала Алеку эту часть, но уверена, что за это мне не придётся чувствовать вину.

И почему я не сомневаюсь, что он и сам знал об этом?

Его рука оказывается на спинке моего стула, когда он встаёт надо мной.

— Но ты сбежал, — вновь вопрошает Алек таким свободным тоном голоса, словно пытается сделать вид, что ничего грандиозного сейчас не прозвучало.

Однако я по-прежнему чувствую на себе косые взгляды, смотря в этот момент только на Елая.

Он поднимает взгляд с руки Алека на меня. Голубоглазый не сразу продолжает, будто, наоборот, спрашивает меня, хочу ли я делать вид, что ничего не слышала, но я никак не реагирую на его призыв.

— Как только узнал о вас, — наконец, отвечает он, поняв, что я не собираюсь задавать никаких вопросов. — Вернее, о такой же, как я, что мгновенно переключила интерес Виктора с меня на себя. А ещё вернее, вашу пару. Я ведь всего лишь хромосом Y, неспособный принести ему того ребёнка, который ему необходим, так как девять месяцев его будет вынашивать обычная Альфа. А вот ты…

Я чувствую, что меня основательно тошнит, что даже приходится прикрыть рот и отвернуться, пытаясь выкинуть из головы образы, которые успели въесться в мои худшие кошмары, пока я ждала, что вот-вот это со мной произойдёт.

— Виктор стал одержим идей получить вас, — продолжает тем временем Елай, — ну, а я решил, что это и есть мой шанс, наконец, что-то изменить.

Я нахожу силы взять все эмоции под контроль. Уверена, у меня ещё будет время вдоволь посочувствовать себе.

— Он не собирался использовать нас с Алеком. Виктор хотел, чтобы я родила ребёнка от Паши, — вношу изменения, стараясь не представлять то, что говорю.

— От твоего сталкера? — удивляется Елай с коротким смешком, а затем качает головой. — Сомневаюсь, Виктор не рискнул бы тобой. Возможно только в качестве эксперимента, и-то когда бы у него уже был ребёнок от вас.

Я хмурюсь, пытаясь понять, почему он так упорно настаивает на Алеке, когда Виктор даже не собирался его похищать. Но я не успеваю озвучить мысль, внезапно Марко откашливается.

— Я, возможно, сейчас перейду некоторую черту бестактности и задену чьи-то нервы, но… — Марко украдкой смотрит на нас с Алеком, потом только мне в глаза. — Прости, чик-чик, — говорит он прежде, чем повернуться к Елаю. — Разве не идеальней было бы совместить вас с Леной, если ему так нужен был стопроцентно бессмертный ребёнок.

В этот момент я бросаю на Марко взгляд, — не убийственный, мне некогда ненавидеть его за вопрос, я задумываюсь о том, как много им стало известно.

— Нет, не идеальней, — тем временем отвечает Елай и указывает на нас с Алеком пальцем, привлекая моё внимание обратно. — А вот они — идеальные. Как мои родители, как её, как все, у кого родился такой же ребёнок, как мы. Если бы всё было так просто, у Виктора бы давно бегала целая армия голубоглазых. Всё дело…

— … в связи, — заканчиваю я за парня, вспоминая, как Виктор упорно навязывал этот бред. — Но это же глупость. Никакой связи нет, это просто…