Бесполезно.

В машине, у дома Марко, на пассажирском месте сидит Николь, и в отличие от меня, на удивление, демонстрирует нереальное терпение, словно её никак не тяготит ожидание, когда же мы уже все отправимся в путь. От этого мне и вовсе становится не по себе, даже она сейчас ведёт себя… правильно? Так, как этого от неё ожидают?

Забредаю чуть глубже в лес, мне нестрашно остаться одной и без присмотра, не здесь и не сейчас, когда повсюду снуют люди, а я даже при огромном желании всё равно не исчезну из поля зрения Алека. Деревьев здесь немного, они не растут плотной и густой стеной, а разбросаны далеко друг от друга. За ними виднеется белоснежная пустота на несколько сотен метров, и я предполагаю, что там находится озеро.

— Ещё пару метров, и у блондинчика случится инфаркт, — внезапно раздаётся сбоку, и я чувствую, с какой резвостью сердце подпрыгивает в груди.

Конечно же, это Елай, на которого даже оборачиваться не приходится, чтобы понять, что это он. Однако я всё равно смотрю на него прищуренным, сердитым взглядом.

Возможно, иногда, я понимаю, почему Алек так сильно хочет его смерти.

— А ты решил заделаться нянькой его нервной системы? — язвлю колко, даже не пытаясь прикрыть раздражение.

Хотя и злюсь не из-за сказанного, а что ко мне в очередной раз незаметно подкрались. При этом, специально, чтобы наверняка в очередной раз указать на мою несобранность и безответственность.

Теперь и Елай суживает на мне взгляд, однако выходит этого у него так эффектно, словно он вновь раскрывает твою самую грязную тайну. Всё дело в однобокой «всё знающей» ухмылке, очень и очень нервирующей.

— Значит и ты сегодня не в духе, — он точно констатирует какой-то факт, с ленью привалившись плечом к дереву. — Что, блондинчик раскусил наш замысел?

Уставляюсь на него во все глаза, губы беззвучно спрашивает «откуда?..», и Елай снова озаряется этой лучезарной, горделивой улыбкой.

— О, я имел счастье испытать утром это удовольствие, когда не покидает ощущение, что у тебя маячит мишень на лбу, — он указывает на меня пальцем. — Твой парень явно умеет быть душкой.

Из меня, разве что, только рычание не вырывается, я прям чувствую, как каждая мускула на лице каменеет и напрягается, когда пытаюсь не выказать своего крайнего недовольства.

Просто замечательно, похоже я единственная, кого не посчитали нужным видеть на этом собрании. Даже знать не желаю, была ли там Николь.

Вместо этого пробую забыть о таком болезненном разочаровании и продолжаю бессмысленно прогуливаться, разглядывая кору деревьев. Я не хочу говорить о том, что произошло. Не хочу говорить о своём раздражении и о наших отношениях с Алеком, тем более обсуждать его, усугубляя ситуацию и роя яму предательства ещё глубже. Но есть то, что меня всё-таки интересует, раз уж мы говорим об Алеке.

— Зачем ты его провоцируешь?

Елай не спрашивает кого.

— Это весело, — говорит он, и это звучит искренне.

Почему-то другого я и не ожидала услышать. Поворачиваюсь и вновь смотрю на Елая, он теперь подкидывает вверх мортэм, взявшийся из ниоткуда, закручивая его, ловит и снова подкидывает, наблюдая за его его полётом.

— Он так за тебя трясётся, — отвечает он на мой пристальный взгляд. — Ты его ахиллесова пята, и это забавно. Даже я слышал про Белинского, пока находился у Виктора. — Елай ловит мортэм и смотрит на меня. — Знаешь, он ведь опасался того, что Алек займёт место своего отца. Знал бы он, как много блондинчик может совершить ошибок, если надавить на правильное «место».

Я останавливаюсь, замерев, и не сразу поворачиваюсь полностью к нему. Несколько минут не знаю, чего в его словах больше: насмешки или угрозы. Или он как обычно, просто меня испытывает. Скорее, последнее, но я не удерживаюсь от вопроса.

— Ты собираешься использовать это против Алека? — мой голос ненавязчив, но искренняя тревога всё равно проскальзывает в нотках интонации.

А ещё никак не могу избавиться от подозрительного взора, когда поворачиваюсь к нему. Моё тело напряжено, как натянутая до предела струна, словно в любой момент мне придётся что-то делать. И Елай с неким интересом изучает мою реакцию, будто проводит какой-то анализ в голове, из-за чего некоторое время не спешит с ответом.

— А что даст мой ответ? — на манеру лёгкой беседы спрашивает он, хотя его серые глаза по-прежнему прищурены. Он не встревожен так, как был бы, если бы ходил по лезвию ножа возможного раскрытия. Да, я тоже кое-что научилась распознавать, и последнее является для меня своего рода открытием. Цель у Елая явно другая. — Разве я сейчас бы сказал тебе «да», будь я на самом деле перебежчиком?

«Нет», и мы оба знали этот ответ, ещё до того, как задала вопрос. Мне просто хотелось подчеркнуть, возможно в первую очередь для себя, что Алек по-прежнему у меня в приоритете.