– Всё, как всегда. Я вижу только кошмары и тени на стене… Заснуть невозможно, – его речь вдруг оказалась спокойной и не такой быстрой и нервной, как днём, так что я даже несколько удивился, увидев его таким. Может быть, он сумел немного успокоиться.

– Если хочешь, могу включить свет. Почитаешь немного, потом опять попробуешь уснуть.

– Нет, спасибо. Я думаю, это не поможет.

– Ну хорошо. Есть и другие варианты. На худой конец, у меня есть в заначке немного валокордина 9 . Если совсем захочешь отключиться, можно употребить без рецепта, так сказать. Шефу говорить не будем, – я видел, что он мучается, но действительно не знал, как ему помочь.

– Нет. Дело тут вообще не в препаратах. Они могут помочь мне заснуть сегодня или завтра, но главная причина бессонницы всё равно останется. Понимаешь, это всё на уровне страха. Страха быть в бессознательном состоянии, когда мы не можем управлять собой. Я боюсь, что если я усну, то мои кошмары станут явью, и я не смогу отличить их от нормального мира, как это уже бывало со мной когда-то. Проблема не в том, что я не могу уснуть, я могу и хочу спать, проблема в том, что я боюсь не проснуться по-настоящему. Пока я бодрствую, я осознаю, что реально, а что нет, я вижу этот мир так, как привык. Галлюцинации не спрашивают меня, когда им появляться, они просто становятся частью моего мира и хуже всего то, что они приносят мне реальный вред, взаимодействуют со мной и я не могу найти доказательств даже для самого себя, что всё это нереально. Так и врач считает то, что со мной произошло, просто бредом сумасшедшего, оправданием своего страха, но если бы ты видел это всё, как видел я, то ты бы поверил мне. Когда кошмары оживают, ты ни в чём не можешь быть уверен, и это самое страшное, что может произойти с твоим сознанием. Врачи мне не верят, родственники и знакомые не верят, мне никто не верит, а я теперь не могу даже заснуть. Я боюсь, что они снова придут за мной.

Он замолчал, сильно сжав рот и закрыв глаза. Были видно, что ему по-настоящему противно. Я стоял, несколько ошарашенный и растерянный. Действительно, всё оказалось гораздо сложнее, чем я думал. И шеф действительно был прав, это не совсем обычный случай, такие пациенты мне ещё никогда не попадались – со столь ясным сознанием и развитым критическим мышлением, логикой, но искренне верящие, что с ними произошло что-то необъяснимое, но по-настоящему реальное. У меня был некоторый опыт, касающийся общения с заболевшими, с которыми я имел дело, и вот сейчас это начало выходить за рамки этого опыта. И тогда я сказал:

– Ты можешь рассказать мне всё. Если хочешь, я внимательно выслушаю твою историю. Обещаю, что отнесусь к этому со всей серьёзностью.

Парень с удивлением посмотрел на меня, словно не верил, что я способен воспринимать слова о его проблемах нормально. Но все же спросил:

– Ты действительно можешь выслушать мою историю непредвзято?

А правда, нужно ли мне это всё? Что тогда владело мной, я и в последствии не смог бы объяснить. Любопытство? Желание узнать чужую тайну, или показаться важнее, чем я есть на самом деле? Я не знал. Звоночек неприятностей снова стал звонить, не унимавшийся ангел-хранитель или чувство самосохранения в его лице, по сообщениям моего подсознания пыталось отговорить меня от того, чтобы лезть во всё это, но в тот момент, проклиная свой характер, я принял решение.

– Да, я хочу тебе помочь.

Я подошёл к стулу, а парень улёгся на кровать, подставив лунному свету половину своего лица, помолчал с минуту и, наконец, сказал:

– Хорошо, тогда садись и слушай…

Существует два типа рыбалки. Первый тип – это когда тебе совершенно всё равно, что удастся выловить – ты используешь универсальные снасти и тащишь всё, что попадётся, выбрасывая, пожалуй, только мелочь. В этом типе решающее значение играет именно количество выловленного. Эта стратегия не сделает из тебя трофейного чемпиона, но зато точно будет что покушать, накормить родных и продать скупщикам рыбы в некоторые магазины, выручив за это вполне неплохие деньги. Я бы назвал это в некотором роде промысловым ловом, потому что ты работаешь на результат. Снасти в этом типе используются неразборчивые, не учитывающие поведение и нравы конкретных видов рыб и «гребущие» всё подряд. Из всей ловли этого рода я предпочитал ночную ловлю «на резинку» 10 , ловлю «с кормушкой» 11 и, конечно же, ловлю сетями (будь они неладны). Последний способ был столь же незаконен, сколь эффективен и я, боясь праведного гнева полиции и рыбнадзора, с большой осторожностью промышлял сетями в удалённой речке подальше от города.

Ловля совсем иного рода – это когда ты точно знаешь, что является твоей целью и соответствующим образом готовишься – специфичные снасти, наживка, поиск необходимого места. В этом случае нужно полностью знать и учитывать особенности повадок и поведения конкретной рыбы, которую ты рассчитываешь поймать. Это были, например, ловля окуня на мормышку 12 , щуки на блесну или сома при помощи квока 13 . В такой рыбалке почти никогда не удаётся получить туго забитый рюкзак добычи, но у тебя есть шанс вытащить настоящих трофейных красавцев, предмет истинной гордости любого рыбака. Если вы спросите у человека со стажем о том, что же он считает своим лучшим успехом в ловле, никто и никогда не будет рассказывать о том, как наловил сетями полтонны рыбы. Нет, человек всегда будет вспоминать именно интересные, уникальные экземпляры, ловля которых превращалась в настоящее противостояние природной живучести и человеческой хитрости. И такой способ ловли я считал больше сродни охоте, нежели самой рыбалке. Ловля сетями была для меня успехом артиста, собирающего гонорары на своих многочисленных гастролях, а ловля действительно сложного соперника – сродни выступлению в стенах лучших и легендарных сцен мира.

А ещё я обожал зимний лов налима, о, как же я его обожал. Это та самая рыба, которая нерестится 14 и активнее всего ведёт себя зимой и водится, как правило, в ямах на больших глубинах. Ещё рано утром я бежал в подвал нашего дома, от которого у меня был припрятан ключ, доставшийся мне ещё от бабушки, и накапывал там червей, которые собирались в тёплом подвальном грунте домов со всей округи. Затем я бежал на реку и прямо возле берега сверлил несколько лунок, в которых быстро и помногу ловил на червя маленьких, всего сантиметров семь, ершей. Ерши нужны были для наживки и ждали своей участи до вечера, когда я, одетый в три слоя тёплых вещей и похожий издали на космонавта, отправлялся в заветное место на лёд – налимью яму возле моста. Там я сверлил лунок двадцать и в каждую опускал на мотовиле по крючку с наживкой. Ну и конечно, одну лунку я сверлил для ловли «на стук» – специального грузила призматической формы, которым я стучал об песчаное дно, привлекая добычу. Самое главное было при этом прочувствовать момент и не переборщить, вспугнув рыбу, когда она подплывала и пробовала схватить крючок. Нельзя было дёргать и пугать рыбу слишком рано. И обычно, испуганная рыба не возвращалась, а пыталась спрятаться, забившись в какую-нибудь нору…

Судьба была не очень щедра ко мне – вырасти мне довелось в бедной семье и без отца, да и какими-то выдающимися способностями в учёбе похвастать я тоже не мог. Поэтому жили мы сначала впроголодь, а затем, когда я стал способен сам зарабатывать себе на хлеб, дела пошли понемногу в гору. Мать очень рассчитывала на то, что я поступлю в военное училище и стану кадровым военным, в этом случае проблема с обеспечением нашей семьи была бы решена. Но здоровье у меня тоже было так себе, поэтому меня не то, что в училище, меня даже в армию не взяли, растоптав надежду хотя бы на службу по контракту. Высшего образования у меня тоже никакого не было, потому что я не мог позволить себе учёбу, которая отнимала бы у меня время от обычной работы, без которой мы не смогли бы прожить. Работал я там, где придётся – то на стройке, то разнорабочим. Жизнью моей не интересовался решительно никто, за исключением, может быть, пары редких родственников, да и те делали это исключительно по большим праздникам и ради приличия. Ни настоящих друзей, ни жены у меня, конечно, не было и перспектив на них тоже, очевидно, не было. Впрочем, я и сам понимал, что трудно было кого-то в этом винить. Людям нужно что-то большее, чем просто общество – им необходима поддержка и помощь, а также важно то, как их друзья выглядят в глазах окружающих. Поэтому выбор друзей и супруга для нас имеет тоже, в некотором роде, статусный аспект. Ни на какое поднятие статуса и весёлое времяпрепровождение со мной рассчитывать было решительно невозможно, к алкоголю я тоже был равнодушен, и поэтому, в конечном итоге, совсем не стал душой компании и героем весёлых вечеринок. Поэтому в свободное от работы время я ловил рыбу, чтобы выручить за неё некоторые деньги или бродил по лесам и берегам рек, собирая грибы и ягоды, или просто гуляя, предпочитая одиночество задорным и шумным компаниям.

Конец ознакомительного фрагмента.