***

Диана и Леночка, зайдя в море по колено, стояли на мелководье с сеткой в руках. Таким незатейливым способом девушки отгораживали небольшой участок, давая возможность детям окунуться в воду под надзором воспитателя и нянечки, пришедшей на пляж, дабы помочь сопроводить детей обратно на дачу. Пора уходить, потому как часа на утреннем солнце для детей более чем достаточно.

Малыши, пыхтя от усталости после купания, медленно поднимались по лестнице. Воспитатель и нянечка возглавляли колону. Леночка и Диана шли позади. Девушки молчали. Ни одна из них не решалась продолжить беседу, начатую Леночкой, как простая сказка.

Уже после того, как дети были уложены спать, посуда вымыта, освободился час, который все, кто присматривал за детьми на даче, могли отдохнуть или заняться неотложными делами, Леночка присела на край кровати, в которой лежала с закрытыми глазами Диана:

– Ты не спишь? – спросила лишь бы как-то начать разговор. – Знаю, что не спишь, – вздохнула. – Ты меня простишь? – заговорила часто-часто: – Я изменюсь! Я уже изменилась! Мне Милочка здорово вправила мозги на вилле, – прикусила язычок, не желая распространяться о том, где побывала и как провела время. – Ну что ты молчишь?! – крикнула, не думая о том, что рядом отдыхают другие работницы детдома.

– Пойдем на улицу, – Диана села в кровати, поморщилась.

– У тебя что-то болит? – обеспокоилась Леночка. – Ты бледная какая-то. И купаться сегодня не стала.

– У меня месячные, – ответила Диана.

– Ну вот! – чему-то обрадовалась Леночка, – а ты переживала!

– Я ни о чем не переживала, Лена, – вздохнула девушка. – Так откуда ты знаешь? – повторила вопрос, заданный еще на пляже.

Девушки стояли лицом к лицу в тени раскидистого платана, словно не замечая пустую скамейку под деревом.

Леночка, все так же перескакивая с одного на другое, быстро заговорила, уже не прибегая к сказочному иносказанию.

Она рассказывала о том, как злилась, как завидовала Диане, как хотела, что называется, растоптать, унизить её. Заставить страдать так, как страдала сама, думая, что подруга намеревается отбить у неё Сергея. Как одна из выпускниц, ни к чему не подстрекая, а как бы между прочим, упомянула о том, что какая-то балерина насыпала в пуанты сопернице белого перца. Жгучего, разъедающего пальцы и стопы, и совершено незаметного. Как нашла в одном из магазинов этот чертов перец и совершила задуманное. Как однажды, сидя на вилле вместе с Милочкой и мадам Мартой, не выдержала и рассказала обо всем педагогу. Как ждала возвращения отца, чтобы позвонить Звездинской, потому как поняла, что совершила непростительный проступок. Как надеялась, что Диане удалось каким-то чудом избежать травмы.

– Ты догадалась, что я сделала какую-то пакость? – спросила, заглядывая в глаза Диане.

– Не я, – ответила подруга. – Сергей. Он потом и принес мне пуанты своей матери.

– Вашей матери? – поправила Леночка.

– Своей, – сжала губы Диана. – Значит, вам обо всем рассказала Мстя?

– Да, – кивнула.

– И кто велел тебе ехать обратно в Южную Пальмиру? – усмехнулась Диана, глядя, как меняется в лице подруга. – Папочка или Милочка?

– Никто не велел! – закричала Леночка не в силах больше оправдываться. – Я сама так решила!

– И отец тебя отпустил?

– Со мной Милочка вернулась, – пробормотала, понимая, как все выглядит в глазах подруги. – Но я сразу решила, что поеду на дачу! К тебе!

– Ну вот, ты приехала. И чего ты теперь от меня хочешь?

– Помириться, – голос Леночки становился все тише. – Я хочу быть такой, как ты.

– Леночка, – Диана впервые с момента встречи назвала подругу привычным уменьшительно-ласкательным именем, – какой же ты еще ребенок, – посмотрела печально. – А ведь мы с тобой ровесницы, если ты не забыла.

– Так ты меня простишь?! – Леночке был нужен ответ. Причем – немедленно!

– Как у тебя все просто, – вздохнула Диана. – Поссорились – помирились. Как наши подопечные малявки, не поделившие ведерко или совочек.

– Так что мне теперь делать?! – казалось, еще мгновенье и Леночка расплачется. – Если ты не хочешь меня видеть, если скажешь, чтобы я уехала – я уеду!

– Я не могу ничего тебе приказывать, – Диана развернулась и медленно побрела к флигелю, – если хочешь – оставайся. А хочешь уехать – уезжай. Только не требуй от меня немедленных ответов и решений, – остановилась, обернулась. – Ты не обижайся, но я действительно не очень хорошо себя чувствую. Пойду прилягу.

Вернувшись в домик, Леночка покопалась в недрах своего пакета, вытащила упаковку гигиенических прокладок и пакетик с порошком, положила на кровать рядом с подругой:

– Лекарство классное. Я только им в первый день и спасаюсь, – пошла в угол, где стояла её кровать, единственная, оставшаяся свободной сегодняшним утром.

Дни шли один за другим, но в отношениях подруг ничего не менялось.

Они по-прежнему помогали воспитателю и нянечке присматривать за детьми младшей группы.