Гримхильд зала, о чем говорила. Она и сама была когда-то молоденькой дурочкой, что сокрушила свое сердце ради гoрдости и чести семьи. Вотан тоже это знал.

Он смотрел на эту женщину, которая выросла, созрела и состарилась у него на глазах. Вся ее жизнь лежала у него на ладони, чистая, как капля воды из горного ручья.

— Твoе тело состарилось и одряхлело, — печально произнес он, — но сердце все так же полно огня, как и много лет назад. Вальгалла вернет тебе молодость, там ты встретишь того, кем пожертвовала когда-то.

Гримхильд низко опустила голову, но он знал, что сейчас по лицу ее текут слезы, последние в ее земной жизни.

— Я любила Атли всю свою жизнь, — тихо сказала она, — с того самого дня, когда впервые увидела его среди юношей на поле для кнаррлейка. У нас могли бы быть красивые дети и внуки. Мы могли бы провести вместе много счастливых дней и ночей. Я отказалась от всего этого в тот день, кoгда он по несчастливой случайности повздорил с моим братом и ранил его. Скажи, стоила ли честь моей семьи той крови и страданий, которые повлекла за собой эта глупая ссора?

Вотан наклонился и нежно взял в ладони ее лицо. Он помнил, каким пленительным было оно семьдесят лет назад, когда юная Гримхильд Торвальдсен с крутого берега смотрела на парней, что играли в кнаррлейк на льду озера Экольн.

— Не я решаю судьбу меняющих шкуру, а сами эйги. — Тихо сказал он. — Им была дарована большая сила, но если они сами не будут сдерживать ее собственными законами, они утратят милость богов и лишатся своих преимуществ. Хранить свою честь незапянанной, жертвовать собой ради совести и правды — один из этих законов. Со дня смерти окона Старого ни один из павших воинов не попал в Валгаллу, вот к чему привел Стаю Бьярн Лунд. Тот, кто умирает ради денег, удовлетворения похоти и других низменных желаний, не достоин сидеть на пиру вместе с истинными героями. Он будет вечно прозябать в Хельхейме. Фенрир, Орвар и Фрейя могут поступить, как люди, но тогда их дети не станут ни берсерками, ни ульфхеттарами. Они будут просто людьми и не смогут сразиться вместе с богами и героями в Рагнарёк. Скажи мне, Гримхильд, — придерживая двумя пальцами подбородой старухи, Вотан заставил ее посмотреть ему в глаза, — ты хотела бы такой участи для Стаи, для всего нашего мира?

— Пусть решают дети, — прошептала она.

Хельги Левша, прикрывая ладонью глаза от слепящего света смотрел вниз с вершина кургана. Выйти за пределы лабиринта он не мог, но после того, как Орвар поставил на место недостающие камни, Могильник хотя бы получил возможность подняться на поверхность, чтобы увидеть свет. Полной грудью вдохнуть наполненный морозными иглами воздух. Посмотреть на солнце, на слепящий голубыми искрами снег… и на черные машины, что парковались по ту сторону священной рощи.

По заранее расчищенной тропе от стоянки двигались фигурки оборотней. По другую сторону рощи, у самого подножия холма была подготовлена и утоптана небольшя квадратная площадка, углы которой были размечены копьями с флажками.

Это что же, здесь намечался поединок? Стая возвращалась к старым обычаям? Бьярн Лунд в свое время потратил немало сил, чтобы заменить суд Божий своим собственным, зачастую пристрастным и неправым. Или в Стае теперь новый вожак?

Копыто тебе в задницу! Хельги грубо выругался, когда увидел еще одну жирную черную точку, которая отделилась от роскошного лимузина и медлeнно поползла по тропе. Мужчина шел не спеша, покачиваясь и с явным трудом переставляя ноги, но это был Бьярн. Без всякого сомнения.

Тот самый сукин сын, по милоcти которого Хельги как червяк просидел под землей десять лет. Тот, кто послал его за Мечом и Чашей. Трусливый, лживый и жадный сукин сын.

Левша сжал кулаки в бессильной злобе, но затем сделал глубокий вдох и разжал пальцы. Если боги услышали его просьбу, они устроят ему встречу с бывшим господином. И если будет на то их воля, эта встреча состоится скоро.

на так толком и не попрощалась с Фенриром. Припарковав свой Хаммер между двух не менее устрашающих Доджей, он быстро обошел машину и почти выдернул ее из салона.

— Обещай мне, Фрейя. — Его дыхание обжигало, а в глазах плескалось такое отчаяние, словно от ее согласия зависела его жизнь. — Ты поступишь в колледж. Ты поедешь в Альбион или Галлию или куда угодно. Ты будешь прыгать с парашютом, водить машину и делать все, что захочешь. Ты выполнишь все желания из своегo списка. Понимаешь?

Девушка молчала. Если бы берсерк был склонен хоть немного верить в чудеса, он бы решил, что в эту минуту она страдает так же, как и он. динoкая слеза сбежала по ее щеке. Так хотелось поймать ее пальцем, попробовать ее печаль на вкус. Но от машины Орвара к ним уже шли люди, и единственное, что Фенрир позволил себе — легко и бережно коснулся губами ее лба.

— Береги ее, — он отцепил руки девушки, что мертвой хваткой держали лацкан его пиджака, и передал Фрейю брату.

Затем, уже не глядя ни на кого, подхватил с заднего сиденья машины свой меч в ножнах и направился к тропе. Он пытался делать вид, что ничего особенного не происходит, и сердце его не рассыпается в пепел от одной мысли, что он только что попрощался с Фрейей навсегда, и сделал это так небрено.

Со всех сторон доносились приглушенные голоса:

— Смотрите-ка, кто к нам пожаловал. Наш доблестный ярл и его правая рука Анунд Змеиный Язык. Два кислых друга — хрен и уксус.