Установка, как снаружи так и изнутри имела футуристический вид: магнитопроводы входили в камеру в трёх плоскостях, своим фокусом разрезая рабочую область на десятки зон с различными, порой инверсными, магнитными характеристиками.

По общепризнанной теории в рабочей области поле, при синхронной работе катушек, должно оставаться нейтральным. Оказалось, общепризнанное не факт, что должно соответствовать реалиям. Любая проходящая фокус молекула газа становилась излучателем коротких волн радиодиапазона. Некоторые датчики, пока мы их не загрубили, кричали криком. Жидкости, пока не закипали, вели себя более сдержанно: по поверхности гуляли волны, иногда слышался низкий звук.

Но стабильная рабочая область в фокусе была небольшой, с вишенку, в зависимости от условий включения, гуляла порой на расстояния, соотносимые с размерами фокуса. Именно поэтому мы начали с жидкостей: в воде начинали сверкать искры, по ним можно было судить, где в данный момент располагалась рабочая область.

Как Антон ни старался в своё время стабилизировать её, на выделенные нам средства сделать это не получалось. Он хотел бы поставить криогенную установку для повышения индукции, запускать установку не от нестабильной электросети посёлка, а со своего генератора, что обеспечило бы запуск каждый раз в одинаковых условиях. Да и неплохо было бы получить больший размер лимита мощности – двадцать киловатт для установки такого типа были несерьёзны. И сделать дубль любого эксперимента по этим же причинам тоже не выходило.

Так и продвигались медленными темпами: три шага вперёд и два назад! Устали от бесперспективности и отсутствия новых идей. А Александр Михайлович ничем помогать не хотел. Надеялся, сами вывернемся и всё сумеем.

Свежие идеи о возможностях твёрдых тел и живых структур успели стать старыми потому, что мы к ним даже не приблизились…

И в этот момент меня осенило: почему бы не воспользоваться тем, что есть свободное время, машина доведена до изначальной чистоты и готова к работе. Хоть один, наперекор Борису, внеплановый эксперимент провести удастся.

Борис занят в своём кабинете, в который он превратил склад. Только когда пройдёт импульс и у него моргнёт свет, может догадаться, что я отошёл от плановой работы и делаю шаг от красиво придуманного проекта, записанного три месяца назад, где синей ручкой по белому было занесено, что не закончив предыдущий пункт, переходить к очередному недопустимо.

Когда это обсуждали, мне сразу не понравилось, а Антону было всё равно. Он сказал:

– Чего возмущаешься? Эта бумажка не конституция!

Как основной закон эту бумажку с того дня стал рассматривать Борис. При обсуждении плана мы все были в равных условиях, но Борис, пользуясь хорошими отношениями в верхах, посчитал, что он равнее, и узурпировал власть. Тогда и началось их противостояние. И мне пришлось по мере сил держать наш коллектив в годном для работы, нейтральном состоянии.

Пошёл включил в щите автоматы, питающие сильноточное оборудование лаборатории. На пульте за столом зажёгся красный сигнал «сеть 380».

Определять в камере точку фокуса не было надобности, образец у меня достаточно большой. Прилепив к геркону дверцы нештатный магнит, настроил автоматику люка камеры на незакрывание, по привычке включил запись регистратора и ввёл задержку выгрузки с накопителя в десять секунд. Этого за глаза хватит, чтобы вернуться к камере, проникнуть внутрь и занести образец в фокус.

Всё управлялось с пульта и это удобно. Оставалось нажать «пуск», но перед этим пришлось заглянуть в соседнюю комнату. Не хотелось слушать нравоучения теоретика.

В кабинете Борис у окна беседовал с кем-то, держа у уха телефон. Значит он в ближайшую пару минут будет занят. Надо было торопиться.

Вернулся. Накопитель заряжен, осталось щёлкнуть мышкой. После щелчка значок «пуск» изменил цвет и на нём стали мерцать цифры, отмечая оставшееся время.

Да, было немножко не по себе, ведь образцом предстояло служить моей живой руке. Найти другую материю времени не было, а отменять принятое решение было стрёмно и несерьёзно! За три секунды до включения в камере зажглась яркая подсветка. Протиснулся через люк, вытянутая рука, сжатая в кулак, оказалась в точке, близкой к идеалу. Объём кулака перекрыл все вероятные области.

Бояться поздно, истекает последняя секунда и сейчас…

То, что произошло после, уже не помнил. Сохранились только какие-то неприятные ощущения, и был сон, видел какие-то тусклые, не запомнившиеся сюжеты…

Разбудила холодная вода, ударившая в лицо и протекшая за ворот. Открыл глаза и увидел Бориса.

– Ну, вот, очухался. А я уж собирался в скорую звонить. Что случилось-то, током ударило?

Когда поднимался на ноги, обратил внимание на маленький серый магнит, прилипший к корпусу у геркона, всё тут же вспомнил. Не афишируя, магнит снял, сунул в карман.

– Что случилось?.. – повторил за Борисом. – Статика, взялся и дёрнуло… – я потёр пальцы о щёку, и увидев на полу оставленную предыдущими работами мыльную лужу, тут же подкорректировал, приближая к достоверности. – Потом поскользнулся и ударился головой.

В камере свет отключен, дверь открыта, магнита нет, значит Борис не догадается, что произошло в реальности.

– А питание зачем включил? – он всё-таки заметил жёлтый огонёк «сеть 380».

– Я же проверял!

Когда Боря ушёл заканчивать отчёт, я в изнеможении опустился на стул. Сил не было даже стоять.