Я, задумавшись, пропустил момент, когда пора вмешаться в спор. И теперь стоял с обалделым видом. Действительно, за пять-десять часов пока мы будем двигаться пешком там может произойти всё что угодно. Быть может сейчас там шёл упорный бой и шансов у нашего охранника даже с кнопкой оставалось всё меньше. Ведь у него в сейфе не склад оружия. А из города полиция и за час не доедет.

Заставив загнать автомобиль в болотные кусты, я надеялся, что смогу перескочить дальше, в более ранний час. В 6.30 в посёлок приезжал грузовик со свежим хлебом и стоило нам в полшестого выйти на трассу, мы легко добрались бы до посёлка на колёсах. Если бы не Борис с его слабым здоровьем и неуравновешенностью…

Да и Антона я зря потащил. Надо было тогда ещё идти одному. Жаль, нет часов. Как там Антон время определял?

– Мы всё неверно делаем. Но я обещаю исправить… А вы сейчас возвращайтесь назад, выезжайте на дорогу и в город. Только постарайтесь с двойниками не столкнуться. Я в лаборатории справлюсь сам!

– Э… эй… – это было последнее, что я услыхал от Антона, когда уже сцепил руки перед собой.

Меня снова окатило мощью, оторвало от земли, и я взмыл в замерцавшую дымку. Когда через пять минут серость развеялась и у подошв появилась опора, в мире вокруг существенно стемнело. Светлый ствол берёзки остался чуть ли не единственным ориентиром. Борис с Антоном остались где-то в светлом утреннем будущем, здесь я теперь один.

Первое время, вытянув перед собой руки и стараясь ступать осторожно, шёл почти наугад, в беспросветной тьме. Только через пару минут глаза свыклись с освещённостью и стали различать ориентиры пройденного маршрута. Склон, на который мы втроём взбирались, теперь мягко сталкивал меня вниз. Стволы сосен, кусты и сухая трава под ногами.

Когда вышел на асфальт, в лесу стали оживать звуки. Кто-то то ли щебетал, то ли попискивал со стволов или от корней. Издалека донёсся трубный вой крупной твари. Насколько рано здесь я появился было неясно. Решил у трассы подождать минут пятнадцать, если хлебный фургон уже проехал, сделаю ещё короткий заброс. Интервал мои часы отмечать умели.

Машина из города остановилась перед моей поднятой рукой на девятой минуте. Когда я взялся за ручку дверцы, незнакомый голос из-за руля что-то сказал. Не разобрав за шумом мотора, я спросил:

– Что?

– Сергей Анатольевич? – спросил водитель громче.

Из-за темноты после ярких фар мы друг друга не видели. Я обескураженно пробормотал:

– Ну, да!

– Садись! – сказал водитель. – Как велено, не беру никого кроме тебя.

– Кто велел? – спросил я, усаживаясь в кабине.

Но он не ответил, прибавил газу и отпустил сцепление. Лицо водителя перекосилось кривой усмешкой.

Для меня запахло чем-то неопределённо предопределённым. Я собирался ехать случайным попутчиком, но оказалось, меня одного должны были забрать по какому-то странному велению. И при этом водитель на мой вопрос не ответил и откровенно насмехался.

Дорога до посёлка заняла не больше часа. Когда остановились у ворот лабораторного комплекса, я, выйдя, но держась за открытую дверцу, снова спросил:

– Так кто велел меня забрать?

Водитель хмыкнул, сказал:

– Проверь у себя голову! – вытянул руку, ухватился за ручку, захлопнул дверь и тут же тронулся по своему маршруту.

Когда после звонка ворота открылись, я спросил встречавшего меня охранника:

– Олег Валерьевич, что с моей головой?

Тот оглядел меня сверху и, не улыбнувшись, ответил:

– Вроде бы на месте!

Он был серьёзным человеком.

Лаборатория у нас на втором этаже. Я забрал у охранника ключ и поднялся в волшебную обитель науки. Света в конце лестницы не хватало. Обычно это не мешало, мы добирались сюда и уезжали обратно в светлое время. И первый ночной визит внёс поправку. Чтобы только отыскать дверь, пришлось, осторожно ступать по скрипучему полу и руками отыскивать перила, стену и дверь.

В тёмной лаборатории было тихо. Я закрыл за собой дверь и стал водить рукой по стене нащупывая выключатель.

– Не включай! – внезапно раздался голос.

От неожиданности руку я от стены отдёрнул. Кто это здесь, в закрытом помещении, обитает? Но требование не включать свет было слишком бесцеремонным. Я в темноте чувствовал себя неуютно.

– Как это «не включай»? Может мне вообще не дышать и уйти отсюда?

– Нет, останься!

– А ты кто и что здесь делаешь? – если меня до сих пор не убили, то я имел право так спросить.

– Дурак ты! – с чувством произнёс голос.

В интонации что-то было знакомым.

– А свет почему нельзя включать?

– Чтобы никто не знал, что ты не один! – голос собеседника двигался и был уже близко.

– Но охранник знает.

Собеседник вздохнул:

– Его убьют через час. Я сам пытался и не рекомендую больше спасать. Пробовал всё, вышло только хуже!

– Это ты дурак, если считаешь, что не смогу!

В конце концов в этом времени никто не должен знать про мою звезду на правой ладони, наделяющую властью изменять время. Об этом могли знать те двое, которых я оставил в утреннем лесу и которые в этом настоящем ещё даже не проснулись, поэтому оставались не в курсе.