– Что это? – спросил он.

– Висящие сады, Великий, – объяснил пожилой мужчина. – Таких садов больше нет нигде в мире.

На ступенях парадного входа завоевателей встречали падишах, его мужская половина семьи и придворные. Монарха можно было сразу опознать и без его роскошного облачения. Слишком напыщенный и недовольный вид имел повелитель всех людей и зверей Бонвиании.

На белоснежную с золотым шитьём рубаху и шаровары был одет серебристый кафтан, полностью усыпанный драгоценными камнями, что сейчас сияли в лучах светила как яркие разноцветные фонарики. Белоснежный тюрбан был весь украшен массивными золотыми эгретами с огромными каменьями, ожерельями жемчуга и высокими перьями.

Кажется, Диурий рассказывал, что белую одежду и тюрбан имеет право носить только монарх. А также его статус отличает количество перьев и их высота.

Сейчас Маркус насчитал три пера в эгрете, у остальных было по одному или двум. И эти три высоких пера, размером почти с туловище его обладателя, смешно торчали из тюрбана, придавая толстому, как шар, падишаху нелепый вид.

Напыщенный толстяк смотрел на их приближение с затаённой ненавистью, раздаривая своё раздражение окружающим его подданным.

Женщин здесь не было. Как почти на всём востоке они не имели прав, жили в женских половинах и не встречались с чужаками.

Маркус качнул головой, едва взмахнул кистью руки. Ближайшие воины его окружения без слов поняли приказ, соскочили с коней, резкие страшные удары хлыстов пронзили напоенный ароматом цветов и благовоний воздух. И бонвианцы, тряся своими толстыми животами, не дожидаясь, пока их спины располосуют узкие кожаные плётки, попадали ниц.

Падишаху, этому напыщенному болвану, хотя бы хватило смелости выйти вперёд, встать перед конём Маркуса и почтительно склониться в поклоне.

Хотя скорее это была не смелость, а гордыня, не позволившая упасть на колени перед завоевателем.

– Его Святейшество и Светлейшество, Повелитель всех людей и зверей Бонвиании… – пошло перечисление титулов монарха от рядом стоящего с падишахом советника, визиря, – приветствует Великого и Непобедимого, Всемогущего Воина, Завоевателя Мира Маркуса, – наконец подобострастно закончил он.

Маркус скосил глаз на Диурия, тот еле заметно кивнул. Раз монарх решил общаться с ним через третье лицо, то и от лица Маркуса будет говорить Диурий.

– Кровавый и Беспощадный, Свирепый и Безжалостный, Неумолимый в боях и Лютый в расправах, Его Императорское Высочашейство Непобедимый и Великий Завоеватель Маркус готов принять королевские почести и регалии Бонвиании и объявить свою высочайшую волю. Проводите нас к трону, – зычным величественным голосом объявил Диурий, преображение которого в такие моменты всегда удивляли Маркуса.

– Мар-ркус! Мар-ркус! – хрипло закаркал Ворон, поднявшийся ввысь и закруживший над высокой лестницей во дворец.

Бонвианцы вздрогнули. Если на их лицах раньше читался страх перед неизвестностью пополам с надеждой, то сейчас от них в ноздри бил запах панического ужаса.

Тот визирь, что озвучил приветствие, ринулся было показывать дорогу, но Маркус и остальные не двинулись с места. Глазами Диурий дал понять, что проводить их в тронный зал должен сам хозяин.

Тому хватило здравомыслия не упрямиться, и он посеменил вперёд, а Маркус на коне за ним.

Во дворец Маркус въехал на коне.

Воспользовавшись тем, что сановники окружили королеву и засыпали её вопросами, Норманн кивнул Эдрику и постарался незаметно пробраться в свои покои.

– Ваше Величество! Ваше Величество! – по коридору к нему спешила герцогиня Ларсен.

Эдрик закатил глаза, шумно вздохнул. Норманн схватил его за руку и потянул в другое крыло дворца.

– Бесполезно, всё равно не отстанет, – тихо сообщил Эдрик.

Герцогиня Ларсен, молодая и приятная внешне особа, отличалась любовью к искусству и настойчивостью.

– Ваше Величество! – запыхавшаяся герцогиня обмахивалась большой кожаной папкой. – Посмотрите же эскизы! Материал для вашего монумента готов, лучший скульптор королевства ждёт распоряжений, а вы ещё не утвердили рисунок!

Норманн обречённо согласился:

– Показывайте, только быстро, я очень спешу.

– Конечно, конечно, – обрадовалась герцогиня Ларсен, раскрывая папку. – Вот, прошу вас, выбирайте.

Норманн перебирал рисунки, недовольно хмурился и комментировал:

– Почему у меня в одной руке скипетр, а в другой топор? Я мясник?