Громкий выдох и тихий стук об спинку стула. Она прижалась щекой к моей руке чуть выше локтя, обхватывая ее ладонью. Теперь рыдания не сдерживались, Накира дала волю чувствам и перестала скрывать.

— Ты еще долго там? Мне надоело, — попытался я сказать это как можно грубее.

— Да, сейчас.

Ее руки дрожали. Я ощущал это. Мне с трудом удавалось не замечать, как каждое движение и прикосновение сзади находит отклик в моей груди. В нее словно заливали раскаленное железо, обдавали холодной водой и снова расплавляли до жидкого состояния.

Веревка с одного запястья упала, но там появились другие оковы, обдающие ужасным жаром, расплывающимся по всему телу. Я выдернул руку, не собираясь вспоминать давно позабытые ощущение. Пусть хоть что-то останется не оскверненным настоящей Накирой.

Освобожденная конечность затекла, болела, с трудом подчинялась. Но благодаря сжиманию и разжиманию пальцев в кулак та пришла в рабочее состояние. Сзади копошились, ослабляли веревку и на второй руке. Но это происходило слишком долго, затянуто.

— Уходи, сам справлюсь, — пренебрежительно кинул я Накире.

Но пальцы той не перестали прикасаться к веревке. Она подняла голову, намереваясь встретиться со мной взглядом. Но ничего у той не получилось. Только освобождение второго запястья, ничего важнее сейчас не было.

Я пренебрежительно откинул Ее руки от себя и принялся развязывать сам. Сложно, неудобно, но можно.

Вскоре и ноги оказались на свободе. Тело затекло, его пришлось разминать, потягиваясь в разные стороны и массируя окаменевшие мышцы. Накира же продолжала сидеть сзади, опустив голову и вытирая периодически слезы.

Пусть делает что хочет, мне плевать. Даже рыдания Ее не заставят сжалиться. Я не кинусь к Накириным ногам, не стану ни с того ни с сего обнимать и успокаивать. Зачем? Это не мой любимый монстр, кто-то другой, такой далекий и чужой.

Я переступил через Герни и подошел к кровати. Именно под ней находилось кое-что ценное. С помощью этой уты я смогу хоть на какое-то время все забыть, пожить нормальной жизнью и даже не догадываться о предательстве любимого человека.

Хм, даже не буду знать, что он существует.

Пузырек вскоре оказался в моих руках. Я держал его на свету и предвкушал грядущую свободу, которую он мне подарит. Чистый разум, нет боли, нет тоски, неприязни и всех негативных эмоций. Белое полотно, только заполняй новыми воспоминаниями. Главное, подобрать хорошее место и компанию, чтобы не потеряться в первую же секунду своего беспамятства.

— Что это? — встревоженно спросила Накира.

В ответ ей ничего не последовало. Пузырек был спрятан за пояс. Я начал осматривать тело Герни, а затем и Люмена. В их карманах ничего ценного не нашлось, что безусловно огорчило.

Как только с исследованием было закончено, я задумался.

Вот он, беловолосый, делай все то, о чем так давно мечтал.

— Ари, пожалуйста, поговори со мной. Выслушай, прошу, — тихо проговорила Накира, отвлекая меня от важных размышлений.

— Просишь? Ты просишь?

Я встал и оказался напротив Ее, встречаясь взглядом.

Действие началось, сказанные слова возымели нужный для Накиры результат.

— Кому говорил закрыть свой рот? Или с тобой надо только приказами общаться? — придвинулся я ближе.

Хорошо хоть голос не дрогнул.

Она отступила, со страхом в глазах и снова подергивающимся подбородком.

Зачем ты вообще появилась в моей жизни? Сама ведь постаралась, нашла, загадала какое-то желание. Я не просил, не хотел. Зачем? Знал ведь, что нельзя привязываться. Теперь надо терпеть. Тоже виноват.

Сжимай зубы и терпи!

Время шло, действие просьбы медленно начинало ослабевать, но и Накира не пыталась больше ничего произнести. Я хотел отступить, отвести взгляд, отвернуться, уйти, но надо было давить до конца, показать, что Ее место по другую сторону от моей стены, она сама вышла за дверь, разрушив при этом половину постройки.

Еще одно усыпленное тело оказалось на полу. Только крипс не забыл о присутствии в этом доме и других людей.

Я опомнился, встряхнул головой и вскоре направился на выход, собираясь сперва осмотреть хотя бы этаж. Больше мне здесь делать нечего. Когда-то целью было спасти Накиру, но теперь — лишь уйти самому.

Надо было еще тогда не поворачивать, не заходить в тот потайной ход, бросить Ее на произвол судьбы. Никто ведь не просил о помощи, во мне давно уже не нуждаются. Сам напоролся на неприятности, даже винить больше некого.