С Люменом тоже стоит разобраться. Смерть — не выход, хоть она желаннее всего остального. Лучшее из вариантов — связать и отнести в лагерь, отдать фулисам, посмотреть своими глазами на правосудие и со спокойной душой покинуть эти края.

Но сперва надо все-таки исследовать дом, найти свои вещи и только тогда приниматься за беловолосого.

На третьем этаже мне повстречалось пару людей. Я даже не приветствовал их, молча оглушал и шел дальше. Мои вещи вскоре нашлись на втором этаже разбросанными на полу в одной из комнат. В ближайшей к ней я обнаружил приличный мешок с лимами, несколько бумаг с пометками на краях. По ним можно было понять лишь одно — Герни не соврал, беловолосый на самом деле собрался отыскать Стражей. В тех записях выделялись их особенности, которые никем не доказаны. И только одно слово запомнилось лучше всех — отомстить.

Но вот за что?

Я вскоре вернулся в свою бывшую камеру, намереваясь забрать Люмена с собой. У окна стояла Накира, смотря вдаль и покусывая ноготь большого пальца.

Если бы это был мой монстр, то я бы подошел сзади и обнял. Куда пропала маленькая зверюга? Я так соскучился, так нуждался, меня просто тянуло зарыться носом в копну Ее желтых волос и вдохнуть любимый аромат.

Но не стоит совершать одни и те же ошибки — это не тот же Цветочек, не моя Кира, чужая невеста.

Руки Люмена вскоре были связаны. Оставались еще ноги.

— Меня ведь убьют?

Я лишь кинул быстрый взгляд в сторону окна и вскоре вернулся к более важному делу.

— Они на площади с такой ненавистью на меня смотрели, — Накира вздохнула. — А Люмен говорил, что ты все-таки станешь Асахари.

— Анахари, — поправил я Ее и покачал головой — не собирался ведь разговаривать.

— Знаешь, надо было нам не идти тогда к алеполи.

Мои руки перестали завязывать веревку. Слушать Накиру не стоило, ведь Она скажет сейчас именно то, что требуется ради спасения. Другой цели для подобных слов я не видел. Но мне так хотелось верить, что Накира именно так и считает, не лукавит, на самом деле сожалеет.

Почему не получается нормальный узел? Мар, не отвлекайся!

— Хм, — усмехнулась Она, опустив голову. — Ты мне не поверишь, если скажу, что скучала? — Тяжелый вздох. — Не поверишь. Ты никогда ничему не веришь.

Стоило прервать Ее, перебить, заставить молчать. Один только голос добавлял неприятной горечи в груди. Накира права, я все подвергаю сомнению. Но иногда так хочется верить в сказанное.

— Можно мне залечить твое плечо? — Она повернулась. — Очень болит просто.

Я не посмотрел на Накиру, и дальше продолжил держать в руках веревки, словно не зная что с ними делать. Пальцы не слушались. Но пришлось встряхнуть головой, чтобы не поддаться какому-то там голосу и словам, явно продуманным заранее.

Все скоро закончится, еще немного потерпеть.

Герни я связывать не стал, а вот Ее — придется. Стоило бы еще посадить на тот стул, чтобы никуда не убежала.

— Вытяни руки.

Она снова вздохнула и выполнила просьбу, даже не сопротивляясь. Мне надо было сделать все жестоко, резко. Но…

Я ведь сдержанный, умею контролировать свои эмоции. Это мое тело, оно должно починяться. Мар, почему же так сложно?

В какой-то момент я остановился, заметив кончик розовой ленты, выглядывающий из-под рукава платья.

— А в Анатоликан ты меня вел ради какой-то лаборатории?

Ответа не последовало. Моя рука поднялась к кончику той ленты и потянула за него. И я не ошибся, это было именно то, что мне хотелось увидеть — небольшой символ нашего путешествия. Свою я выкинул, зато у Накиры осталось еще много пустышек, которые хоть и не скрепляли когда-то нас день и ночь, но хотя бы могли напомнить о тех временах.

— На запястьи слишком видно, пришлось прятать, — начала оправдываться Она.

Я запутался. Абсолютно все было не так. И чему верить? Чувствам, желаниям, глазам, ушам, Ей, себе? Одно опровергало другое, поступки не вязались со словами, выражение карих глаз Киры противоречили недавнему предательству.

Лента была зажала в кулаке, словно таким образом можно было понять что дальше делать. Вопросы крутились в голове, а ответы не находились. Спрашивать — глупо и неэффективно. Она снова соврет.

— Ты ведь отдашь меня им, да? И мы больше никогда не увидимся?

Я поднял взгляд, пытаясь сам понять — смогу или нет, хочу ли, не вернулись ли снова, выставляя в который раз себя глупцом.

— А в том пузырьке у тебя яд, да? Обещай, что не выпьешь его.

— Выпью, — прищурился я.

На Ее глазах снова навернулись слезы. Моя рука потянулась, чтобы вытереть. Но только дернув ей, я понял, что уже сжимаю в них ладони Цветочка. Веревка давно валялась на полу, не скрепляя ничьи запястья.

Какая-то невидимая ловушка захлопывалась. Я словно попал в сети, из которых не выбраться. Слишком близко, уж очень тянет к Ней. В памяти еще жила та боль, в груди до сих пор чувствовалась неприятная тяжесть, но один лишь разливающийся жар от нашего соприкосновения поглощал все и сразу, намереваясь убрать любые отрицательные моменты.

— Пожалуйста, не надо. Слышишь, не надо, — взмолилась Она.

Я так и не понял, о чем Кира просит. У меня внутри борьба с самим собой, противостояние, попытка найти ответы и выбрать сторону. А тут…