Шрифт:
— Это ещё что… — хихикаю, — впереди времена, когда я могу не заметить, как ты меня трахнешь.
— О небо! Убереги! — ЧжуВон вздымает руки к небесам. Помигав ему напоследок жёлтым, светофор разрешает движение.
— Что мы там забыли? — вспоминает Чжу о деле.
— Сам телевизор.
— Ничего мы не забыли. Завтра привезут.
Окончание главы.
Глава 14. Америка и другие
8 октября, суббота, время 16:20.
Сеул, особняк клана Ким.
— Совсем ты нас забыл, внучок, — упрекает ЧжуВона госпожа Муран.
— Да, сыночек, — картинно всхлипывает ИнХе, — как женился, не показываешься совсем. Скоро мать узнавать перестанешь…
Госпожа МуРан косится на невестку, но ничего не говорит. Ей интересно, как внучок сам будет выкручиваться. Хотя ЧжуВон всегда был непробиваемым и себе на уме. Невольно МуРан ухмыляется. И ЧжуВон полностью оправдывает её ожидания.
— Хальмони! — вскрикивает он, испуганно косясь на мать. — Кто эта женщина?! Что она делает в нашем доме?!
ИнХе выпучивает на сына глаза, тот весело хохочет. Спустя короткое время к нему присоединяется МуРан.
— Если серьёзно, то твоя мать права, — отсмеявшись, МуРан решает перенять эстафету от невестки в благородном деле сексуального насилия над мозгом внука. — Давно ты у нас не показывался.
— Странные вы вещи говорите, хальмони, — ЧжуВон по-прежнему непробиваем. — Вы не забыли, что у меня теперь своя семья, которая требует внимания? И работы много, корпорация стремительно растёт.
— И сколько вы сейчас стоите? — любопытствует МуРан. ИнХе тоже навостряет уши.
— Стоимость всех активов не меньше двухсот миллиардов вон. Правда, и пассив есть. Юна сумела получить что-то вроде льготного кредита на пятьдесят миллионов долларов.
МуРан замолкает. Не зря она называла её подвижной девочкой, ох, не зря. Только несколько месяцев минуло. Когда свадьба-то была? В середине июля, значит, ещё трёх месяцев не прошло, и уже удвоила семейный капитал. Шустра девочка, шустра.
ЧжуВон останавливает взгляд на роллексе и тянет руку к пульту от телевизора.
— Что, уже убегать готовишься? — голос ИнХе грозит наполниться слезами до самых краёв.
— Нет, — коротко отвечает ЧжуВон. Кажется, эта девочка хорошую школу дала внучку, — думает МуРан. Он и раньше не сильно забивал себе голову материнскими причитаниями, но сейчас будто вообще их не видит.
— Смотрите… сейчас, через минуту, — озабоченно бормочет ЧжуВон, найдя нужный канал. Его канал, — понимает МуРан, ей становится интересно. ИнХе тоже понимает, что их ждёт какой-то сюрприз и затихает.
На телеканале Агдан-ТВ начинается рекламная пауза.
Большой пустой танцзал с большими окнами почти до пола в телевизоре, края которого чуть-чуть не достают до края кадра. Телевизор в телевизоре. Восемь красивых девушек в коротеньких юбочках и открытых топиках, больше похожих на лифчики, туфельки на среднем каблуке. Перед ними девушка с фигурой нереальной красоты, в тёмном купальнике и тонких чёрных колготках.
— Бесстыжая… — злобно шепчет ИнХе. ЧжуВон с трудом удерживает челюсть на месте. Помогает то, что видит далеко не в первый раз.
— Мах вверх! Поворот! Загиб назад! Руки! Держите руки, девочки! — звонко командует Агдан, исполняющая роль хореографа и сама вместе со всеми выполняет завораживающе красивые то ли балетные, то ли гимнастические па. Несомненно, это танец, но крайне необычный. МуРан не может припомнить, чтобы так танцевала хоть какая-то корейская группа.
Камера фокусируется на Агдан, изображение приближается вплотную, укрупняется, вот видны только складки купальника, потом всё размывается. И тут же процесс идёт обратно. У зрителя создаётся впечатление, что Агдан выходит из телевизора в реальный мир. Поворачивается к танцовщицам, машет им рукой.
— На сегодня всё, все свободны!
Фокус снова приближается, на этот раз к лицу Агдан. Во весь экран её невыносимо синие глаза. Понизу экрана печатается надпись, сопровождаемая вкрадчиво соблазнительным голосом Агдан:
— LG — загляни в будущее…
На мгновенье вспыхивает логотип LG, изображение и марка телевизора с плазменным экраном необычно большого формата.
Женщины сидят минуты три молча, как пришибленные.
— Вот этим мы и занимаемся. Миллион долларов мы получили только за то, что сделали клип, — рассказывает ЧжуВон. — Сейчас за каждый показ будем грести по пятнадцать миллионов вон. Три-четыре показа в день — пятьдесят тысяч долларов, за месяц — полтора миллиона долларов. Договор на три месяца. Вот на эти воны и живём…