И те успокаиваются.

— Да и у нас особой потребности в жестокости нет, — поясняет бородатый мудрец. — Ах да, — добавляет, вспомнив, — ну, не у всех, по крайней мере, — и смеётся.

— Слушайте, ну он же дольше нас тут сидит! Заточение башку сносит запросто, нам ли не знать, не осуждайте, — вступился телепат.

— Ясное дело. Я вот вообще не боец, и то сознание временами так скверной распирает, что караул! — поддакнул обладатель тяжёлой платиновой цепи.

— Ну конечно, — с осуждением высказался исследователь. — Не боец, но тысячи душ погубить тебе это не помешало, — высмеивает, а не просто напоминает.

— Было. И что?! Здесь вообще с праведниками напряжёнка, — оправдался, не принимая укора.

— Вы обещали мне! И вот я здесь… — меняю тему, акцентируя внимание на своём требовании.

— Было, верно, — соглашается мудрец.

— Попробуй, — руками указывает на трон, отступает, освобождая проход. — Заодно навыки твои проверим. А то так себя продавал громко. Разрушать руны — не то же самое, что руками или мечом махать! — добавляет, когда прохожу мимо.

Они впервые ничем не заняты, все наблюдают, и под их взглядами мне становится не хорошо.

По мере приближения к окаменевшему, мне только хуже становится. Такое ощущение, что эта хрень высасывает из меня остатки энергии.

Если подойти ближе, перед троном на полу можно рассмотреть огромную тёмную руну. Она-то и подрабатывает вампиром на полставки.

Всматриваюсь: одно лицо с призраками, меня окружающими.

На груди вырублен миниатюрный символ — тот же, что на руках у остальных, поверх родовой печати.

Прикладываю руку. Изнутри его буквально разрывает потоком.

Настраиваюсь на его внутреннюю частоту. Символ засиял, значит, правильно действую.

Усиливаю подачу собственной атмы, предельная концентрация, ведь одна ошибка — и мгла внутри него меня попросту разорвёт.

— Элло-аликасто! — отчётливо проговариваю.

Вспышка, за ней резкий перепад. Едва не падаю. Голова так сильно кружится, что глаза закрываю и опираюсь на руку, которой только что руну разрушал.

Четыре последовательных хлопка. Оборачиваюсь, наблюдая за распадом пяти дымчатых клякс. Призраки исчезли. А души собираются в однородную массу и, кружась водоворотом, несутся к трону, поочерёдно впитываясь в истукана.

Окаменевший на глазах, по сантиметру, оживает, начиная с конечностей.

Процесс много времени не займёт, статуя словно оттаивает, причём в считанные секунды.

Всплеск мглы из трона, а следом кинетическая волна, она ничего не разрушает, только меня качнуло.

Глаза оживающего разгораются пламенем скверны. Двигает пальцами. А чуть погодя, уже кистью.

Немного отодвигаюсь, наблюдаю.

Шевелится, подняв руку с подлокотника.

— Кто посмел тревожить меня?! — едва шевеля языком, произносит незнакомец весьма низким и хриплым голосом.

Обросший, весь в драных, посеревших от времени лохмотьях. С хрустом поворачивает шею, на меня уставился.

— Арти, безродный антимаг, ученик Кейна! — переволновался, последнее стоило бы опустить.

— Кейн, в нашем измерении?! — возмущённо. — Как смеешь ты? — кричит, пытается подняться.

Взмах, образовывается трость из мглы. Опирается, теперь получилось: хоть и просел на левую сторону, но стоит.

У меня волосы дыбом встают, ибо, когда подобное звучит от полуразложившегося, трухлявого трупа…

Бьёт тростью об пол, звон аж визуализируется воздушной волной. Даже пол задребезжал. Вокруг Проклятого из щелей между камнями пробиваются струи мглы, с десяток, и каждый источник выдаёт всё больше.

Энергия стремится к магу, охватывает его. На глазах гниль структурируется, чернота сгущается в нужных местах и закипает. Дым и вонь жжёной кожи такие, что меня пот прошибает.

Настолько сильный перепад энергии, что даже в подобном месте и в таком состоянии её замечаю. На спинке трона появился крупный чёрный ворон, детализированный до каждой чёрточки, но не живой, а из мглы.

Птица громко каркнула и на Пожирателя уставилась. Глаза горят красным, а клюв и когти такого размера, что запросто через лёгкую броню заклюёт и порвёт.

Проснувшийся Проклятый резко оборачивается на ворона, замирает, но чуть спустя обращается, как к живому:

— И ты здесь! Чего вам тут надо? — злится.

— Кар — кар — кар, — упорно, примерно с одинаковым интервалом.

— Не верю! — агрессивно отвечает и двигается к птице. — Этот? Да иди ты, плут! Вам, Нефилимам, веры нету во веки, — проворчал и оборачивается ко мне.