Слишком уж велик был страх школьного населения перед Ниной Ивановной, и всегда находились малодушные, готовые пойти на любую мерзость ради того, чтобы спасти свою шкуру от ударов резиновыми дубинками. Поэтому как только мы вычисляли одного провокатора, на его место тут же вербовался новый.

Впоследствии, конечно, вся эта порочная практика была пресечена совместными усилиями учащихся, но в те времена она всё ещё процветала.

С того момента, как я появился в школе и начал проявлять на каждом шагу свой характер, всё внимание немецких шпионов, разумеется, было направлено на меня. Они постоянно ходили за мной, слушали все мои речи и просто засыпали меня провокационными вопросами.

Наглость их не знала границ.

Вот поднимает руку какая-то малявка и спрашивает меня, во весь рот улыбаясь: «А ты гей?». И тут же включает камеру на телефоне. Ответ мой снимает для дальнейшего шантажа.

Я делаю глубокий вдох и с улыбкой отвечаю: «А что, парень, влюбился в меня?».

Вопрос этот мне задавал один третьеклассник.

С моего ответа все, понятное дело, ржут. Провокатор посрамлён, я вышел победителем. Так, собственно, заканчивались практически все мои словесные стычки с провокаторами.

Люди это были почти всегда крайне невежественные и по природе своей очень глупые. Одолеть их на данном поприще было легко.

Но поскольку провокаторы, как я сказал, умом не отличались, то после каждый моей победы они удваивали свои усилия.

Дошло до того, что за мной повсюду тянулась целая свита из дюжины шпионов.

Стоило мне лишь открыть рот, как они засыпали меня самыми дебильными и похабными вопросами, какие только можно придумать.

– С мамкой ебёшься? – спрашивает меня лыбящаяся харя восьмилетнего мальчугана. – В жопу, да? Признайся! Ну-у-у, скажи: с мамкой ебёшься? Каково оно-то?

За мной повсюду тянулась целая свита из дюжины шпиков. Стоило мне лишь открыть рот, как они засыпали меня самыми дебильными и похабными вопросами, какие только можно придумать.

– С мамкой ебёшься? – спрашивает меня лыбящаяся харя восьмилетнего мальчугана. – В жопу, да? Признайся! Ну-у-у, скажи: с мамкой ебёшься? Каково оно-то?

– С твоей – да, – спокойно отвечаю я. – Она вялая и толстая.

– А что ебёшься, ежели вялая и толстая? – спрашивает другой.

– Из жалости, – невозмутимо вымолвил я. – Серых китов надо уважать.

Этим, надо сказать, я того наглеца довёл до слёз.

Кстати, на меня он всё же наябедничал. Сказал, что я будто бы хочу изнасиловать серого кита, а заодно с ним и его маму.

Запомните это смехотворное обвинение! Оно ещё всплывёт дальше, хотя и в несколько другой форме.

В результате постоянных атак провокаторов мои речи больше стали походить на выступления stand-up-комика или сеансы троллинга в реале. Я же в свою очередь из оратора превращался в довольно-таки толстого тролля. Правда, в отличие от большинства других представителей этой прекрасной половины человечества, – я своим ремеслом занимался исключительно в офлайне.

А поскольку мои выступления были популярны и снимались на видео, – перепалки со всякими ябедами не забывались, а оседали в глубинах народной памяти и со временем превращались в анекдоты.

Вот так я стал героем школьного фольклора.

Анекдоты про самого себя я здесь рассказывать не буду. Все они однообразные и пошлые, сюжеты их выстроены исключительно на том, как я кому-то там сказал.

Фактически это и не анекдоты в привычном понимании, а смешные обрывки моих бесконечных диалогов с провокаторами.

Зайдите на любой приличный форум в интернете и понаблюдайте там за работой троллей. Это даст вам замечательное представление о том, что представляли собой эти бесчисленные словесные перепалки со шпиками, ставшие анекдотами и мемами. Пусть даже локального, местного значения. Все эти хохмы никогда ещё не выбирались за пределы нашего района, если не считать их бытования на тониной даче.

Короче, оригинального в этих анекдотах мало, полезного – и того меньше. Зато тупости и пошлости – хоть отбавляй. Рассказывать поэтому я их тут не буду. В Интернете этого добра и без меня хватает.

Так…

Из-за этих анекдотов мы опять отвлеклись. Вернёмся к делу.

В первую очередь, пожалуй, тут требуется рассказать о продолжении моего конфликта с Ниной Ивановной и Снежаной Владимировной. Когда я только начинал писать эту книгу, то долго думал над темой, которая бы красной нитью проходила сквозь все два года моей учёбы в 737-й школе и вокруг которой можно было бы выстроить повествование об этом времени. Сначала мне казалось, что такой темы нет и быть не может. Очень уж густа мешанина происходивших тогда событий. Но потом я понял, что такая тема есть. Это мой конфликт с Ниной Ивановной, Снежаной Владимировной и очень скоро присоединившейся к ним Оксаной Сергеевной.