Нашему появлению никто особо не удивился.

Горлан быстро провел меня наружу, и через минуту мы оказались в милом и уютном кафе. Выкрашенные голубым стены, белая лепнина, светлые занавески, круглые белые столики, покрытые клетчатой тканью, на которых стояли крохотные вазочки со свежими цветами.

Мужчина помог мне снять шубку, а вот с мешочком с вещами я расставаться отказалась.

Посетителей было немного, и Горлан выбрал столик у окна. Я не возражала, с интересом рассматривая тротуары, серые и безликие здания с покатыми крышами и немногочисленных прохожих, которые, нервно оглядываясь, спешили куда-то.

Обстановка здесь явно была недружественной и даже тревожной. Плюс еще серое небо с тяжелыми тучами давило на голову, добавляя беспокойства.

Мне не нравилась эта страна, страшно хотелось как можно быстрее ее покинуть.

— Как-то здесь невесело, — пробормотала я, беря одно из картонных меню, которое лежало на столике в уголке.

Мешочек с вещами я положила на подоконник рядом с собой.

— В стране нелегкие времена. Но политику сейчас лучше не обсуждать. Запомните, Агни, здесь везде есть глаза и уши, готовые доложить о нарушениях.

— Звучит жутко.

— Поэтому предлагаю выбрать завтрак и поговорить о чем-нибудь другом, — улыбнулся Горлан, — более приятном и безопасном.

— O погоде? — предложила я, нервно улыбнувшись.

— Отличный выбор для разговора.

Завтрак проходил за легкой и непринужденной беседой. Мужчина оказался интересным рассказчиком, обладающим отмененным чувством юмора. Его истории полностью захватили, заставляя восторженно ахать, переживать и даже смеяться.

Время пролетело незаметно.

— Знаете, Агни, — заметил Горлан, когда мы пили по второй кружке ароматного чая с фруктовым соком, — когда наш общий знакомый попросил меня об одолжении, я был удивлен. Нет, не самой просьбой, мы часто помогаем друг другу, а тем, что именно он просил.

— Неужели? — размешивая чай, спросила у него.

— Мне не известны все подробности ваших взаимоотношений, но я кое-что знаю. Да и слухи о вас ходят разные.

— И что?

Я спокойно встретила его взгляд.

— Либо слухи врали, либо что-то изменилось. Я теперь могу понять своего друга и его просьбу, — произнес он.

— Очень приятно это слышать. Когда будет отправление?

— Через пару часов, — отозвался Горлан и вдруг добавил, бросив быстрый взгляд мне за спину: — Агни, у меня будет к вам просьба.

— Какая?

«Интересно, что же он увидел там? Или, может, кого?»

Я решила не оборачиваться.

«Если захочет, он сам расскажет. А в чужие дела нос лучше не совать, а то оторвать могут».

— Мне надо отойти минут на пять или десять.

— Хорошо. А в чем же просьба?

— Вы не могли бы не впутываться в неприятности?

— Что?! — возмутилась я, едва не задохнувшись от возмущения.

— Прошу прощения, но наш общий друг сказал, что вы вечно куда-то попадаете.

«Вот же… Витторн!»

— Он пошутил, — мрачно произнесла я, беря мешочек с вещами.

— Очень на это надеюсь. Здесь на втором этаже есть небольшие номера. Там вы можете отдохнуть и подождать меня.

— Отличная идея, — поднявшись, произнесла я.

У дверей я увидела молодую женщину и мужчину, которые старательно изображали скуку. Но я заметила, какой взгляд она бросила на моего сопровождающего.

«Так вот что это за срочное дело», — мысленно хмыкнула я, но вслух ничего говорить не стала.

Горлан проводил меня наверх, завел в комнату и клятвенно обещал быстро вернуться, не забыв напомнить о том, что стоит закрыть дверь на замок и с незнакомыми не разговаривать.

Я пообещала быть хорошей девочкой и никуда не уходить. Тем более что я знала, чем заняться.

Щелкнув замком, села в кресло у окна и быстро достала из кармана блокнот и карандаши, выпуская силу на волю.

Как же сильно хотелось рисовать.

Прикрыв на мгновение глаза, я представила Горлана. Его резкие черты лица, лукавую улыбку, смешинки в глубине светло-карих глаз, небольшой шрам-звездочку на левой скуле.

Его образ был таким ярким, словно я не вспоминала, а смотрела на его портрет.

«Кажется, сила растет».

Вздохнув, провела ладонью по чистому листу и нарисовала первый штрих, затем еще один и еще и еще.

Знакомое лицо легко угадывалось в легком наброске, заставляя сердце сильнее биться в груди.

Я торопилась быстрее нарисовать его портрет, мечтая, чтобы мужчина где-то задержался подольше и не помешал мне закончить.