— Никак? — предположила я. Вполне справедливо, между прочим, предположила. Потому что знала.

— Выход есть всегда, — поправил меня Яр. — Единственный тупик — это смерть, но мы о грустном сейчас не будем. Так что мы придумаем, как тебя освободить…

— И ты заберешь меня с собой? — вырвалось из меня. — Если… когда сможешь освободить?

— Заберу, — ответил Ярослав, ни секунды не раздумывая. А потом спохватился: — Вот только надо решить, куда.

— А ещё у меня здесь ребенок, — продолжила я, все больше погружаясь в эту иллюзию.

— Ребенок? — он выглядел недоуменным. — У тебя ведь нет детей?

— Люди считают его хомяком…

Слезы начали высыхать.

Быть может, все обещания Яра были не больше, чем словами, но в тот момент я им поверила, и это подарило мне облегчение.

Все может быть.

— Такого ребенка можно и забрать, — подытожил Яр.

— Ага, то есть, если бы у меня был настоящий ребенок, ты бы бросил его здесь?

— В первую очередь я бы очень удивился. Мне кажется, тебе рановато иметь детей…

— Какой ты все-таки правильный, Яр. Авантюрист, но правильный. Честный. По крайней мере, с окружающими. А с самим собой?

Я смотрела на него через глазок, ожидая какой-либо реакции, и Яр признался:

— Себя я обманываю. Говорю, что смогу жить дальше, потеряв важную часть своей жизни, и даже будто в это верю.

— Хочешь поделиться?

Он помотал головой, и тогда я попыталась его утешить:

— Но душа… Она ведь навсегда останется с тобой, Яр. И ты сможешь вспоминать.

— И утешать себя былым?

— И утешать себя былым.

Слезы на мне высохли.

А Ярослав ушел — я сама попросила его уйти, напомнив, что ему ещё надо учиться, на что белый маг пробормотал что-то невнятное, а я и не стала уточнять.

Яр ушел, но одна я не осталась.

Во мне теплилась надежда.

Что тетя спасется, что отец сказал неправду, что все образуется.

А надежда — это цветок.

Может быть, на вид он и невзрачный, всего лишь колючка, но погубить его сложнее, чем кажется. Он сможет себя защитить. И продолжит жить.

Я вернулась к творогу, но на твороге и остановилась.

Яр меня спасет.

Но как, если даже я сама не в силах это сделать?

Я ведь привыкла быть самостоятельной и решать свои проблемы без чьей-либо помощи. Поэтому, возможно, недооцениваю ее, эту помощь. Вдруг он придумает нечто такое, что не пришло в голову к черному колдуну с двадцатипятилетним стажем?..

До полуночи я просидела за уроками, готовая одновременно и к нападению, и к освобождению.

Но не дождалась ни того, ни другого.

Моя игра завершилась, и не в мою пользу.

***

Ночью мне приснился чудесный замок.

Его стены поблескивали янтарем, а на верхнем этаже, в прозрачной комнате, — я знала точно! — летала рыжая пыль. Но наверх подниматься я не стала. Вместо этого пошла в сторону залы, которая когда-то (всегда) мне очень нравилась.

Стены этой залы отражали и смех, и крики отчаяния.

Пол больше всего напоминал ритуальный алтарь.

И насчет алтаря хозяйка этой залы была полностью со мной готова.

Да-да, едва дойдя до залы, я вспомнила сон, что с недостаточной аккуратностью стер из моей памяти отец. Вспомнила, что Алина именно здесь признавалась мне в своих разочарованиях… И лишь поняла ее ещё больше.

Поздно.

Слишком поздно.

Почему все случилось так быстро? Привязанность — и расставание? Почему я не смогла ничего исправить?

Я ещё долго бродила по коридорам, заглядывая в каждую открытую комнату.

И даже добралась до башни с рыжей пылью.

Вот только Алины, моей тети, моей второй настоящей тети, нигде не было.

И я знала, что больше никогда ее не найду, сколько бы я здесь не ходила.

Яр не успел меня освободить.

Может, если бы у него имелся ещё час, хотя бы час, Ярославу бы все удалось, но часа не было. Ни у него, ни у меня. В восемь утра я проснулась, вот только не от будильника — вчера я благоразумно его отключила — а от холодных (ледяных) слов:

— Вставай и собирайся.

Я распахнула глаза и увидела отца.