— Пожалуйста, попытайся изобразить сочувствие.

— Ну, тогда расскажи мне все.

Я молча ждал.

Тесс вздохнула.

— Я встречалась с парнем, далеко не бедным, — продолжила она. — Он был русским и учился в Оксфорде студентом по обмену. Признаю, что была немного ослеплена всей этой роскошью и блеском. Ведь я поступила в Оксфорд на стипендию. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать, а отец еще раньше. В итоге меня отправили жить к моей больной бабушке, а у нее с финансами было туго. Мы кое-как сводили концы с концами.

— Я усердно училась в школе и, в конце концов, меня взяли в Оксфорд. Но другие студенты в университете…, — Тесс покачала головой. — Некоторые реально меня ненавидели. Очень сильно ненавидели. Будто я являлась для них самым злейшим врагом только потому, что была бедна. Из-за того, что я не родилась с серебряной ложкой во рту, со мной обращались как с изгоем. Постоянные издевательства вызывали у меня глубокую депрессию.

Тесс взглянула на меня в надежде, что я похлопаю ее по плечу, обниму или что там еще полагалось делать мужчинам, когда женщины начинали вот так себя вести. Но я никогда не любил обниматься и не знал, как утешать других, поэтому просто кивнул, чтобы она продолжила.

— Но Дмитрий, мой парень, был не таким. Поначалу он казался самым непредвзятым, заботливым и обаятельным человеком, которого я когда-либо встречала. Он любил меня такой, какая я есть, понимаешь? Водил меня в шикарные рестораны и обращался со мной как с принцессой. Признаюсь, что все это вскружило мне голову. Какая девушка отреагировала бы иначе? Меня унесло, — горько рассмеялась Тесс. — Я была доверчива, теперь понимаю… в общем, Дмитрий попросил меня навестить его в Бостоне, вот я и приехала. Я была готова покинуть Англию, покончить с издевательствами оксфордских студентов и окунуться в новое приключение. Я слышала много хорошего о Штатах, поэтому подумала, почему бы не попутешествовать?

— Это было около восьми месяцев назад. Дмитрий купил мне квартиру — ту, куда ты ходил за вещами — но через месяц он отвез меня в роскошный пентхаус в пригороде и… мне трудно говорить об этом.

— Мне нужно знать все… Тесс.

Девушка глубоко вздохнула.

— Он привез меня в тот роскошный пентхаус и… продал…, — Тесс потерла большие пальцы рук. — Продал меня тому толстому, отвратительному русскому, у которого столько татуировок, что невозможно сказать, где кончается одна, и начинается другая.

— Продал тебя?

— Да, — вздрогнула она. — Это не было добровольно и естественно. Ужасно и страшно, когда с тобой обращаются как с собственностью.

— Как именно он тебя продал?

— Я сидела за обеденным столом с Дмитрием и толстым русским. Выяснилось, что это был его отец, — Тесс сделала паузу. — Только что я ела изысканную еду, а в следующую минуту в дверь ворвались двое мужчин и потащили меня вверх по лестнице. Я пиналась, брыкалась, царапалась и боролась за свою жизнь. Сопротивлялась так сильно, что сбила со стен картины. Стеклянные рамы упали на мраморную лестницу и разлетелись вдребезги. Помню, я надеялась, что кто-нибудь спасет меня. Кто-нибудь должен был услышать мои крики. Но никто не услышал, и никто меня не спас. Я орала, звала на помощь, дралась, кусалась и пыталась вырваться, но мужчины были слишком сильными. Меня бросили в комнате, где стояла клетка. У него была клетка в пентхаусе, Лиам! Я находилась в плену более семи месяцев, которые показались мне годами.

— Я знала, что Дмитрий любил деньги и яркие вещи, но никогда не подумала бы, что его страсть включала в себя… секс-торговлю. Из невероятного человека он превратился в безжалостного… жадного демона. Однажды он попытался заставить меня дать ему номера моих подруг в Англии, чтобы похитить их и продать. Каким-то чудом я оставалась сильной. И он, и его отец оказались невероятно жадными. Не помню, скольких девушек я видела входящими и выходящими из пентхауса. Ужас, который происходил между ними и всеми мужчинами, которые…

По щекам Тесс покатились слезы. Я никогда не умел обращаться с плакавшими женщинами, поэтому просто дал ей поплакать. Это все, что я мог сделать. Там, где я вырос, если ты обнимал кого-то или похлопывал по плечу, или даже говорил «не унывай, все получится», тебя считали слабаком, а я не мог себе подобного позволить. Всю свою жизнь я должен был оставаться сильным и бессердечным. Поэтому, хотя я и не был в восторге от того, что Тесс плакала, я понятия не имел, как ей помочь.

Поэтому просто ждал.

Спустя две или три минуты, она взяла себя в руки.

— Когда ты меня нашел, я только что выбралась из машины. Отец Дмитрия велел трем своим охранникам сопровождать меня на какое-то мероприятие. Эта отвратительная свинья предупредила, что мне надо будет «развлечь» группу его богатых коллег. Я точно понимала, что это значило. В машине я осознала, что это был мой единственный шанс вырваться на свободу. Поэтому на светофоре выскочила из авто и побежала, крича о помощи. Охрана догнала меня, но, не вмешайся ты в том переулке, меня отвезли на то мероприятие…