— Тесс, этих русских будет ждать неприятный сюрприз, если они даже подумают о том, чтобы прийти сюда…

— Вот почему я была так одета, — она вытерла глаза. — Но это еще не все, Лиам.

Девушка сделала паузу.

— Я, я была его… этого русского…

Тесс закашлялась, словно тошнота подступила к ее горлу.

— Его «кем»?

— Наверное… любовницей, — произнесла она. — Но он не был похож на тебя. Он не был… милым.

— Да? — удивился я. Не думал, что я был таким уж милым, но считал, что спасение Тесс той ночью чего-то стоило.

— Он был отвратительным и неопрятным, и когда смотрел на меня, то совсем не заводил, — Тесс остановилась, будто только что осознала, в чем только что призналась. — Я не говорю, что ты меня заводишь и все такое.

Махнув рукой, я подал знак, чтобы она продолжила.

Тесс пожала плечами.

— Мне больше нечего сказать. Все это очень тяжело. Теперь тот русский ищет меня, и, в конце концов, я знаю, что найдет. Он слишком силен и не остановится ни перед чем, чтобы вернуть меня, потому что я — его потерянные деньги. Жарков…

— Жарков? — перебил я.

— Да. Это его фамилия. Он один из самых жестоких свиней, которых я когда-либо встречала. Он превратил мою жизнь в ад!

— Почему бы тебе не вернуться обратно в Англию? Связаться с бабушкой?

— Не могу. У Жаркова мой паспорт и все мои документы. У меня нет ничего, чтобы доказать, кто я. Более того, у него есть друзья в высших кругах. Он угрожал мне и предупреждал, что у него повсюду свои люди, которые всегда найдут меня. Мне некуда идти, и я каждую секунду в страхе на всех оглядываюсь… а бабушка больна и находится в доме престарелых. Я бы не посмела связаться с ней и побеспокоить… у меня не осталось никого, кто бы смог меня защитить.

Конечно, я слышал о Жаркове. Все, что Тесс рассказала, являлось правдой. У него была репутация безжалостного насильника, почти такая же, как и у меня. Единственная разница между Жарковым и мной заключалась в том, что для русского все его жертвы были легкой добычей. Я как-то слышал историю о том, как этот толстый русский хрен пнул маленькую девочку по голове только потому, что она случайно на него наткнулась. Когда мать начала возмущаться, больной извращенец изнасиловал ее.

— Да, он долбанутый, сто процентов, — произнес я. — Какой у тебя был план после побега? Спрятаться в своей квартире?

— Не было никакого плана. Я просто хотела сбежать от него. Сбежать от его жирных пальцев, пуза, волосатой груди и…, — Тесс вздрогнула и закашлялась, сдержав слезы.

В углу тумбочки стояла неоткрытая бутылка с водой, я взял ее и отдал девушке.

— На. Выпей.

— Спасибо, — она схватила бутылку с водой и сделала большой глоток. Девушка перевела дух и снова разрыдалась. Она опустила голову мне на грудь, продолжив судорожно плакать. Я похлопал ее по спине, неловко, но нежно.

Мой телефон завибрировал, и Тесс вздрогнула.

— Да?

— Бар, — прогремел мужской голос, и трубку повесили.

— Мне пора. Вот, — я нашел свой кожаный бумажник на прикроватном столике, вытащил двести долларов и протянул ей. — Закажи еду. Думаю, найдешь, где можно заказать продукты. Где-то здесь у меня есть старый ноутбук, который все еще должен работать.

— Ты уходишь? Сейчас? — недоверчиво воскликнула Тесс.

— Когда мне звонят, я иду. Это часть моей работы. Запри дверь. Закажи еды. Посмотри что-нибудь по телевизору.

Я быстро натянул чистую, черную футболку и джинсы, кожаную куртку, ботинки и, конечно же, прихватил два пистолета.

— Просто… постарайся расслабиться. Скоро вернусь.

Тесс смотрела мне в след, пока я выходил из квартиры.

Бар, куда меня вызвали, назывался «Пьяная гарпия», и именно здесь босс проводил большую часть своего времени. Бар посещали десятки закоренелых преступников, ставших моей единственной семьей. Это была сплоченная, преданная и талантливая команда мужчин, и еще это был мой второй дом. В свободное от работы время я проводил тут дни, боксировал с командой, проверял новейшее оружие и ремонтировал свою машину. Моя красавица — классический черный Шевроле 1970 года — участвовала в перестрелке, и в итоге на ней остались украшения в виде дыр от пуль. Я заплатил механику хорошие деньги, чтобы тот над ней поработал, и она снова стала как новенькая. А пока я бродил по улицам, словно одиночка. Наверное, я таким и являлся на самом деле.

Улицы освещались слабыми фонарями и голубым лунным светом. Время от времени я слышал рев мотора, визг шин или крики людей. По улицам шатались пьяные, от них несло сигаретами и виски. Женщины в коротких юбках и на высоких каблуках, на которых едва могли передвигаться, стояли, прислонившись к кирпичным стенам, и курили. По их лицам становилось понятно, что они были под кайфом.

Я заглянул на задний двор бара и увидел, что там ремонтировали, красили и разбирали машины, в том числе и мою. Здесь люди никогда не спали, здесь всегда было оживленно.