Случайно узнаю о том, что платьев у меня будет два – к моему приезду на родине жениха шьют ещё одно. Любопытно, что за цирк там меня ждёт. Надо бы где-то почитать об их брачных традициях. Или Бахрамова расспросить при встрече.

В папином окружении – полный интернационал. Начать с того, что мой отец – этнический немец. На волне общего роста интереса к своей национальной культуре и увлечения генеалогией он поднял архивы и выяснил, что его далёкий предок приехал в Южную Пальмиру более двух столетий назад в статусе ремесленного колониста. В начале Второй мировой войны факт наличия у его деда немецкой крови и фамилии оказался достаточным для того, чтобы его сослали в Казахстан, где и родились мой дед и отец. Лишь спустя полвека семья отважилась вернуться обратно.

Папа прекрасно владеет немецким, ходит в лютеранскую церковь и искренне гордится своими корнями. Его компаньоны – преимущественно горячие восточные мужчины, причём разной веры и национальности, что ничуть не смущает их, поскольку все они повязаны самой главной религией в мире – деньгами.

Живя здесь, вся эта разношёрстая братия ведёт обычный образ жизни и, на первый взгляд, не сильно выделяется из общей массы какими-то особыми традициями и уж точно не шокирует ими. Они не выглядят инородными элементами в моём мире и весьма органично разнообразят его своим национальным колоритом.

У меня нет и не может быть никаких национальных или религиозных предубеждений. Но поездки на родину Бахрамова я подсознательно опасаюсь, поскольку не представляю, с чем мне придётся столкнуться там, как ко мне отнесутся, не обидят ли. Жадно читаю всё, что нахожу в интернете о свадебных традициях его народа и отношении к женщинам.

В суматохе суббота наступает быстро. Жених заезжает за мной, и мы едем на набережную, где нас ожидает белая яхта. Мой папа хоть и богат, но такой роскоши у нас никогда не было.

Ризван галантно подаёт мне руку, помогает забраться на борт. Кроме нас, плывут четыре человека: капитан, официант и два охранника. Бахрамов без своих амбалов никуда не ходит, а меня они раздражают. Интересно, в брачную ночь они тоже будут стоять в спальне у нас над душой?

Видимо, папа хорошо просветил жениха насчёт моих вкусов и предпочтений – всё устроено именно так, как мне нравится. Ризван явно старается сделать мне приятно, и эта мысль теплом отзывается в моей исколотой терзаниями душе. Может, не так всё плохо в моей жизни?

За бортом журчит вода. Можно закрыть глаза и слушать, слушать, слушать… Отключиться от внешнего мира. Забыть о предстоящей свадьбе, о мужчине, который расположился в нескольких метрах от меня, о боли и несправедливости. И мечтать о счастье.

А что такое счастье?

Яхта причаливает к какому-то острову с песчаным пляжем.

– Будешь купаться? – подаёт наконец голос Бахрамов. Получается, он всю дорогу сюда молчал?

Киваю. Я не способна сейчас что-то произносить. Всё ещё нежусь, продлевая хоть на несколько секунд волшебное ощущение счастья.

Сбрасываю одежду и, оставшись в бикини, медленно захожу в воду. Температура комфортная – не меньше двадцати пяти градусов.

Бахрамов не мешает мне, не идёт за мной, не заговаривает. Как будто мы отдыхаем по отдельности друг от друга. Я благодарна ему за то, что даёт мне возможность побыть наедине с собой и получить удовольствие от общения с рекой. Наверняка папа рассказал ему о моих пристрастиях. Ризвану хватает такта и терпения не мешать мне кайфовать.

Плаваю я долго. Кажется, стоит мне выбраться на берег, как волшебство испарится. Лишь когда я понимаю, что устала, начинаю грести к берегу.

Выходя из воды, ловлю на себе тяжёлый взгляд жениха.

– Ты всегда ходишь на пляж в таком откровенном купальнике?

– Да. А что с ним не так?

– Ты в нём как голая. Купи себе нормальный купальник, в таком нельзя показываться на глаза мужчинам.

Я закипаю. Нормальный у меня купальник! Плавки – как плавки, не стринги, не тоненькие полосочки, которые ничего толком не прикрывают. Верх – тоже почти монашеский.

– Ризван Каримович, давайте мы с Вами сразу договоримся. Мы живём в современном мире и цивилизованной демократической стране, где не должно быть места религиозным предрассудкам и средневековым традициям. Я с готовностью выслушаю все ваши замечания к моему гардеробу, но менять в нём что-то буду, если посчитаю нужным лично я. И вам придётся смириться.

– Николь, – он говорит тихо, даже вкрадчиво. Так, будто его совсем не взбесили мои слова. Но в глазах полыхает такое пламя, что мне становится не по себе. – Скоро ты станешь моей женой. Ты должна слушаться меня – это незыблемое правило, оно не зависит от века и страны, это основа любой семьи. Я и так иду тебе на уступки, но всё должно иметь меру. Ты не будешь щеголять перед другими мужиками практически голая, и это не обсуждается. Я не запрещаю тебе ходить на пляж, но купальник должен быть закрытый!