Шрифт:
– С комиссией, с комиссией, - не замедляя шага, деловито отвечает Чижов.
Строительство.
Длинные деревянные мостки проложены над котлованом фундамента. Могучие краны легко поднимают на воздух грузы. Пофыркивают грузовики, с трудом пробираясь среди нагромождений строительного мусора и штабелей деталей. Пляшет, осыпая искры, пламя электросварки.
– Скажите, товарищ, - обращается Чижов к какой-то девушке в парусиновом комбинезоне, - вы не видели тут академика Нестратова?
– Такого не видела, - отвечает девушка и задирает голову к небу.
– Вон какая-то комиссия на кране, - так, может, он там.
На огромной высоте, на площадке, венчающей кружевной перелет крана, видна группа людей.
– Ну и ну...
– тяжело вздыхает Чижов.
– Придется лезть.
Лапин и Чижов карабкаются наверх.
– Черт возьми!
– с трудом переводя дыхание, восклицает Лапин.
– Я начинаю уважать нашего Индюка. Если ему хотя бы раз в неделю приходится проделывать такие путешествия...
Внезапно раздаются негромкие звоночки, кран начинает медленно поворачиваться, и друзья видят панораму лежащего внизу, залитого солнцем чудесного города.
Серебрится одетая в гранит Москва-река, зеленеют сады и парки, поблескивают шпили высотных зданий.
– Здорово, - сдавленным голосом, вцепившись обеими руками в перекладину лестницы, произносит Лапин.
– Эй, товарищи, товарищи!
– окликает друзей высунувшийся откуда-то сверху загорелый человек в фетровой шляпе и вышитой украинской рубахе.
– Вы, собственно, куда?
– он удивленно смотрит на Чижова и Лапина.
– Мы, собственно, к вам, если вы тут начальство, - коротко отвечает Лапин, - мы Нестратова ищем.
– Нестратова?!
Человек в фетровой шляпе горько улыбается.
– Ах, Нестратова... Только и всего? А секретом вечной молодости не интересуетесь?
– В каком смысле?
– настораживается Чижов. Кто-то из членов комиссии говорит со смешком:
– Нам хоть бы подпись его увидеть - и на том скажем спасибо.
Лапин и Чижов переглядываются.
– Все ясно, - заключает Чижов, - можно спуститься на грешную землю.
Лапин и Чижов медленно идут к воротам проходной.
– Да-а, Чижик, что-то с нашим многоуважаемым другом...
– задумчиво говорит Лапин, но его перебивает истошный крик:
– Поберегись!
Сверху с грохотом опрокидывается огромный ковш, осыпая Чижова и Лапина обильным известковым дождем.
Мчится по шумным московским улицам открытый "Зис".
Откинувшись на кожаные подушки, хмурые, перемазанные известкой, сидят Лапин и Чижов.
– Проезжаем, граждане, площадь Пушкина, - сообщает шофер.
– Бывший, извините, Страстной монастырь. Теперь памятник Александру Сергеевичу стоит. И лихачи там же стояли. Как говорится, извозчики.
Мчится по шумным московским улицам открытый "Зис".
И снова высокая ограда строительства, за которой виднеются подъемные краны, слышится звон, грохот, пофыркивание грузовиков.
И снова перед самым носом Чижова и Лапина отъезжает "Победа" с девушкой из Тугурбая.
Маленький, совершенно круглый человек, потрясая сжатыми кулаками и возбужденно блестя глазами, наступает на Лапина и Чижова:
– Вам нужен Нестратов?! А мне не нужен Нестратов?!
– Послушайте, - пытается вставить слово Чижов, но маленький человек продолжает наступать:
– Я его ждал осенью, зимой и весной! А теперь я его больше не жду! Может быть, его вообще не существует, этого вашего Нестратова?! Может быть, он просто фикция, а?!
Медленно и мрачно идут друзья по строительству к воротам проходной.
– Что ж, - хмуро говорит Лапин, - картинка понемногу начинает вырисовываться... Ты не находишь?
Мчится по шумным московским улицам открытый "Зис".
Молча сидят друзья, перемазанные известкой и краской, в продранных на коленях брюках и мятых пиджаках.
Мчится машина по широким набережным Москвы-реки, пролетает по гулкому мосту, сворачивает и останавливается.
И снова - строительство, строительная контора.
Пожилая женщина, постукивая по столу карандашом, печально говорит Чижову и Лапину:
– Видите ли, юридически, конечно, Василий Васильевич руководит нашим строительством, но фактически, конечно, Василий Васильевич не руководит нашим строительством.
Сумерки.
Загораются рубиновые звезды на башнях Кремля.
Мчится по улицам открытый "Зис".