— Это было… Лет семисот назад.

Серафим кивает.

— Кажется что-то около того. Я тогда был довольно молод и успел влюбиться в природу Франции, куда никогда после всего так и не вернулся. Хотя Париж, кажется, порядком изменился, если верить нынешним фото. Да расслабься ты, — он усмехается, видя шокированное выражение лица Саши. — Или я так плохо сохранился?

— Нет, нет конечно. Извините.

Серафим фыркает

— «Ты» все еще в силе. В следующий раз если решишь обращаться ко мне как к старому рассохшемуся бревну, то я просто сделаю вид, что не услышал, — он усмехается. — Если бы я хотел, чтобы ко мне относились как к почтенному мудрому старцу, Саша, я вел бы себя соответствующе. Так что можешь смело забыть все, что услышала в последние пару минут, если это тебя так напрягает.

— Не напрягает, — она еще не разобралась, на деле.

Саша предполагала почему-то и раньше, что наставнику лет куда больше, чем он выглядит, да и его аура без всяких искажений различимая на Изнанке в момент Становления… Она уже обучаясь в Ордене поняла, что Серафим был действительно сильным волшебником даже в сравнении с опытными магами из тех, кто вел у них занятия и кого она, как и все остальные адепты, тайком рассматривала в Отражении. Но все-таки к такому нужно привыкнуть.

— Расслабься, — Серафим достал себе бутылку с пивом. — Я был серьезным. Ну как был — попытался. Ни черта не вышло, знаешь ли. Но если долго живешь, то можешь не лезть вон из кожи и просто поступать так, как тебе хочется. Хочется — пить пиво и смотреть футбол. Или ездить на рок-фестивали и там пить пиво и слушать музыку. Или с молодежью в дженгу играть. Перестаешь заморачиваться с тем, каким надо быть — и просто живешь. И все. И не верь тем, кто говорит о солидности и всем этом. Ты или учишься получать удовольствие от жизни или отправляешься на корм рыбам. Вот и весь сказ. Так что не нужно относиться ко мне как к древней реликвии, ладно?

— Хорошо, — Саша кивает.

Она постарается.

— Вот и славно. И я буду благодарен, если этой информацией ты не с кем делиться не будешь.

— С кем? — Саша фыркает. Алкоголь все-таки развязывает ей язык. — Прийти к ребятам и сказать: «Помните вон того крутого парня, игравшего с нами в настолки, фанатеющего по «Металлике» и месяц назад кидавшегося чипсами в кота. А знаете, что он лично присутствовал при сожжении последнего магистра тамплиеров?»

— Ну, положим, я прибыл в Париж уже после того, как де Моле упокоился навек, так что при его сожжении не присутствовал. Но да, думаю, получится неловко.

— Пожалуй. Я никому не скажу. Обещаю.

— Я не сомневаюсь. Чипсы будешь? Обещаю ни в кого не кидаться, — Серафим усмехается.

Саша скосила глаза на открытую упаковку. С луком — те, что ей нравились. Глянула на бутылку хорошего пива и на команды, выстроившиеся рядом с друг другом на широкоформатном экране телевизора, включенного наставником без единого движения даже пальца. На уголок записки, теперь лежавшей у нее в рюкзаке.

Может Серафим и прав насчет удовольствия… По крайней мере, стоит попробовать.

— Да, если можно.

— Держи.

Французы пели гимн, а Саше почему-то виделось, как они поют около горящего на костре тамплиера. Впрочем, по свистку эта греза исчезла. Игра стартовала в хорошем темпе.

Домой Саша вернулась за полночь и на такси, после четырех бутылок пива не слишком желая добираться пешком или на чем-то идущем в депо. Матч вышел напряжённым и интересным. На вторую его половину к Серафиму заглянула пара незнакомых Саше орденских магов, и в итоге проклинали французов и болели за англичан они все вчетвером.

Почти как дома. Когда она смотрела футбол с отцом и братом. Сегодня на секунду ей так и показалось. Всего на секунду, но это грело. Как и записка, лежащая в рюкзаке.

Она прочитала написанное только дома, развернув бумагу трясущимися, причем не от выпитого, а от волнения руками. Бегло пробежалась одним глазом, словно рассматривая что-то, не предназначенное ей.

«…настоятельно рекомендую снять ограничения в правах на территории резиденции Ордена. Неродова проявила себя как старательный, любознательный и упрямо идущий к своей цели адепт, с рвением изучающий теорию магии и готовый в полной мере к ее практическому изучению. Александра — смелый, стойкий и сообразительный человек, готовый сражаться за тех, кто ей дорог, даже с превосходящим по силе противником. Я, Александр Николаевич Серафимов, готов поручиться за последствия снятия блоков».

В практическом классе она осваивает оглушающее с третьей попытки, до того прочитав о нем все, что можно. Без уже ставших привычных браслетов это дается легко.

— И вот великие волшебники сидят, как мокрые псы, оставленные хозяином без будки, — без раздражения, скорее просто констатируя факт, сказал подошедший к ним Олег Васильевич. — И что вы тут делаете?

Накрапывал мелкий дождь, и в дендрарии, где была назначена встреча, сейчас больше никого не было. Кроме их тройки — Саша, Анны и Азамата, единственных, кто не сумел сдать с первого раза оперативную практику. И их только что появившегося из-за поворота дорожки куратора.

— Вы сами назначили здесь встречу, — несмело сказала Саша.

Сдача «минимума», как она это обозвала, для допуска к практике вчера было еще тем развлечением. И когда по его окончанию Олег Васильевич назначил время и точное, вплоть до номера лавочки в парке, место встречи, никто не решился с ним спорить. Даже Азамат.

— Назначил. И вы мокнете под дождем, хоть бы под деревья пошли, коль погодный щит держать не умеете, — маг оглядел всю их троицу. — Ладно, может так и лучше. Итак, господа адепты — вторая попытка. Третьей не будет, как вы понимаете. Шеф не шутил насчет второго потока. Пойдете учиться еще раз всей теории, если опять подвергнете свою жизнь риску. Хотя сегодня это сделать будет для вас сложновато, то все же не буду забегать вперед, мало ли.