— Не злись, у меня правда нет аппетита, — хочу наладить контакт.

— Я не…

Он вдруг замолкает, так же когда замирают в стрессовых ситуациях, замедлив все биологические процессы, затаив дыхание и жутко побледнев, но не смея отвернуться. Кратковременная эмоция поглотившая его разум, сменяется страхом и непониманием происходящего. Поспешно слежу за его взволнованным взглядом, замечая как из-под майки по ноге бежит алая дорожка крови, вычерчивая незатейливый рисунок.

— Так должно быть? Я в этом ни хрена не шарю.

— Думаю всё нормально. Врач сказал, может кровить до десяти дней.

Андрей спускается со стула, присаживаясь на корточки подле меня. Горячая ладонь ложится на коленку и скользит вверх по внутренней поверхности бедра, стирая с кожи кровавые потёки, нежно и трепетно. Без налета брезгливости утирая доказательства моей ошибки, моей глупости и эгоизма. Я сбивчиво выдыхаю, замирая от прикосновений пальцев, которые лёгкими мазками прочерчивают путь к белью. Все тело пылает огнём и обидой, потому как рядом со мной друг. Человек неповинный ни в беременности, ни в аборте, но усердно проявляющий возню с беспокойным хозяйством.

— Может в больницу? — шепчет себе под нос Андрей, не убирая руки, всполохами проявлений заботы рисуя мутные круги перед глазами, раззадоривая нервные окончания мелкими мурашками по коже.

Такую ласку невыносимо терпеть, но прервать невозможно.

— Лучше снова в душ, а потом в постель.

Я не успеваю закончить мысль, как оказываюсь на руках у Андрея. Он шустро преодолевает несколько метров внося меня в ванную комнату, всё это время взволнованно дыша в висок. Слишком крепко держусь за настоящего мужчину, жалея что мы — каждый заложник собственных страхов, тайн и нерешительности.

— Уверена, что не надо к врачу?

Отрицательно качаю головой, не в силах раскрыть пересохшие губы для внятного ответа.

— Подождать тебя?

— Нет, иди спать, — шепчу вдруг охрипшим голосом. — Ложись в спальне, я в больнице выспалась, сразу не усну теперь, — вымученно улыбаюсь. — Посмотрю телек, почитаю. Так всем будет удобнее.

— Спокойной ночи.

Невинно касается поцелуем горячей щеки, вспыхнувшей румянцем на ничего не обязывающую ласку. Смыв кровь, Андрей выходит в коридор, тихо притворив за собой дверь.

Вру я плохо, так же как и скрываю это. Спать клонит безумно, не помогает даже контрастный душ, но ложиться на неудобный диван совсем пропадает желание, как только меня озаряет, что тёплое одеяло имеется в единственном экземпляре. Проскальзываю в спальню, совершенно не улавливая размеренного посапывания. Аккуратно прислоняюсь к широкой спине, просунув руку так, чтобы обнять голый торс Андрея и влезть в нагретое его телом пространство под одеялом. Слышу, как сердце отбивает рваный ритм, путаясь в частотах ударов и прорываясь мелодией сквозь гладкую кожу, лишь изредка сдерживаясь рёбрами. Но явственно давая понять стуком под моей ладонью, что его владельцу, как и мне не спится.

— Если ты его простишь после всего этого, то будешь полной дурой, — после протяжного выдоха до самой последней капли углекислого газа из лёгких, шепчет Андрей.

И видимо не потому, что ночь, а потому что в этом шепоте сквозит надежда.

— А сейчас я что, дура наполовину? — язвительно фыркаю, прекрасно понимая что он прав, но до конца не осознавая, смогу ли избавиться от Вадима, если он вдруг и правда вернётся.

— Зачем ты с ним? — выдерживает паузу, но я молчу. — Ты же его не любишь, — пригвождая намертво такой теорией.

Разговор как через глухую стену: Андрей изъясняется в пустоту, я в его напряжённое плечо, сводящее с ума своей силой, запахом и солоноватым привкусом, который липнет к губам на каждом моем слове. А я воровато снимаю языком знакомую влагу, проклиная близость наших тел, а вернее реакцию моего.

— Всё сложно! — цежу сквозь зубы. — Тебе не понять.

Резко дёргается, выскальзывает из объятий и повернувшись ко мне лицом, подпирает голову согнутой в локте рукой.

— Конечно, я же только баб трахать умею и заметь всегда с контрацепцией, — смотрит испытывающим, острым взглядом из под насупленных бровей, словно стремясь пристыдить. — Потому-что беспокоюсь о здоровье своих партнерш, так же как и о своем. Подцепить что-нибудь зудящее себе на хер — это одно. А «подзалететь» подругу совсем другой расклад. Понимаешь? — спрашивает, переходя на хрип. — Вадим юзает тебя, а ты как слепыш тычешься каждый раз в одно и то же дерьмо, гордо называя его любовью.

— Из личного опыта такая проницательность? — перехватываю эстафетную палочку сарказма. — Это насколько сильно тебя надо было обидеть Крут, чтобы ты до сих пор не заимел серьёзных отношений?

— Дашь мне шанс?

Ближе прежнего придвигаясь, медленно заползает ладонями под футболку, попутно пересчитывая рёбра, нервно зажатые мышцами от непредвиденной вседозволенности. Закидывает ногу сверху и подтолкнув пяткой под попу, вжимает затихшее тело в свой мощный торс, поддавшись вперёд вставшим членом, демонстрируя размеры сквозь плотные пижамные штаны.