Пользуясь случаем, окинула взглядом улицу в поисках незнакомой машины, на которой мог приехать Иму. Я даже примерно не представляла, какую марку может предпочитать такой, как он. Лимузин? Мерседес? В любом случае, ни того, ни другого в зоне видимости не наблюдалось, только соседские пикапы торчали тут и там. Вполне возможно, что Иму приехал на такси, но это тоже не улучшает ситуацию. Через время его начнут искать и всё равно выйдут на меня.

Тщательно заперев дверь, я пошаталась по дому, даже на чердак заглянула, держа биту наперевес. Мало ли, может там что-нибудь новенькое появилось. Или наоборот, пропало. Но дом был тих и спокоен, будто в нём никогда ничего ТАКОГО не происходило вовсе. Зеркало в моей комнате тоже безмолвствовало, правда, я даже смотреть на его боялась. Жаль, что нельзя сейчас взять и уехать. Иму говорил, что тогда эта хрень потащится за мной. Меня аж пробрало. Представила, как буду видеть его во всех зеркалах, куда бы ни пошла. И больше никто. Нет уж, так меня в психушку гораздо быстрее уложат.

Может, и стоит отсидеться в клинике? Видела одном фильме, как героиня сама туда пришла и потребовала комнату с мягкими стенами. Вот и мне бы попросить комнату без зеркал, выспаться нормально, зная, что этот гад меня не достанет. Правда, я понятия не имею, может ли он выбраться и как далеко от своих зеркал передвигается.

День я провела в напряжённом ожидании, но в доме было просто фантастически тихо. Как затишье перед бурей. Засела на кухне, потому что она ближе всего к выходу, пила кофе, чашку за чашкой, время от времени нервно сжимая пальцами браслет на запястье. <ub>Погрустить хотелось просто невыносимо. О лучшей подруге, так и не состоявшейся любви, да даже о бедной соседке. Но я не могла себе этого позволить. Нужно думать, и думать быстро. Демон сто раз мог меня убить, но не убил. Это, безусловно, радует, но не даёт гарантии, что он не передумает. Может, ждёт полнолуния или ещё какого-нибудь благоприятного времени, а потом сожрёт живьём. Не хочу даже представлять, каково это — когда тебя жрут живьём. Если до этого дойдёт, предпочитаю умереть от страха, как миссис Милтон. Тем более, его внешность вполне располагает.

Как только стемнело, я занавесила все окна, включила везде свет, насыпала соль вокруг принесённого из гостиной кресла. Уселась и стала ждать, поглаживая биту, которую пристроила на коленях для собственного успокоения. Что буду делать, если демон вылезет из зеркала и притопает на кухню, понятия не имела. Но так просто ему не дамся. Не на ту напал, тварь потусторонняя. Хотя бы попробую битой отмахаться, а он, небось, со смеху помрёт при виде моего грозного оружия. Да уж.

Я повертела в руках прихваченную зачем-то визитку агента Грина. Мало мне проблем, ещё и ФБР прицепится. Уверена, они ни на йоту мне не поверили. Актриса я не очень. Было прекрасно видно, что у меня совесть нечиста. Хотя, какого хера. У меня-то как раз очень даже чиста, но красавчикам-агентам этого не докажешь.

Скоро меня начало клонить в сон — слишком волнительный и напряжённый был день. Я изо всех сил боролась с сонливостью, она одолевала меня, подкрадывалась то с одной, то с другой стороны, обволакивала и погружала в тревожное небытие. Поэтому лёгкий шорох из коридора не сразу привлёк моё внимание, я некоторое время продолжала клевать носом, пока бита не грохнулась с колен со страшным стуком.

— Что? — вскинулась я. — Кто там?

Тишина. А потом снова лёгкий скребущий звук. Как когтем по стене. Я знаю только одно существо с когтями и видеть его сейчас, да и когда угодно, хочу меньше всего.

— Отстань от меня! — эхо моего крика срикошетило от стен коридора и затихло где-то на втором этаже. — Что тебе нужно?

Вместо ответа в тёмном углу за холодильником колыхнулось бледное свечение. Я всегда недолюбливала этот угол — слишком уж плохо он освещался. Казалось, оттуда вот-вот что-то выползет, особенно когда приходишь ночью в полусне, чтобы выпить воды. Ну, вот и выползло. На меня уставилась пустыми глазницами белая призрачная фигура — та самая, что недавно напугала до смерти в кабинете. Не успела я заорать от ужаса, как по полу потянуло могильным холодом и из коридора послышались шаркающие шаги. Там кто-то крался, подволакивая ногу.

— Эрика?

За порогом послышалось мерзкое хихиканье.

— Эрика! — жалобно позвала я. — Ты меня слышишь? Если ты ещё там, внутри этой твари, подай мне знак, ладно? Пожалуйста, не сдавайся.

Искривлённая набок фигура появилась в дверном проёме и начала медленно приближаться, протягивая ко мне скрюченные пальцы. И я вдруг чётко поняла, что это уже не Эрика. Эрика умерла.

Пришлось нагнуться, не выпуская из виду бывшую подругу, и поднять биту. Буду защищаться изо всех сил, даже если это бесполезно. От страха мутило, подкашивались ноги, но просто так я не сдамся. Краем глаза заметила, что призрак доплыл до солевого круга и запнулся, а вот Эрику это не остановило. Она нарочито неторопливо подходила, демонстрируя пластику, явно недоступную живым.

Я прихватила пакет соли, который оставила под креслом накануне, и, разбрасывая её во все стороны, начала двигаться ко входной двери, обходя Эрику по широкой дуге. Биту держала под мышкой. Эрика зашипела на меня, показывая совсем не человеческие клыки и склоняя голову набок; призрак раскинул руки, а над головой послышался дробный топот маленьких ножек.

Чёрт, у нас тут вечеринка наметилась, но я никого не приглашала.

— И почему вы аренду не платите, твари, — проворчала я.

Дурацкие шуточки частенько спасали меня в самых трудных ситуациях. Что ж, эта ситуация труднее всех предыдущих, и я очень надеялась, что чувство юмора и здравый смысл помогут мне не поддаться животному ужасу, пульсирующему внутри.

Стоило приблизиться к выходу, как под ногами прошла ощутимая дрожь, посыпалась с полок посуда, мебель поехала по полу в мою сторону. Ящичек с ножами вывалился со страшным грохотом. Землетрясение? Да в Висконсине таких землетрясений уже семьдесят лет не было. Мимо меня пролетел табурет, врезался в стену и рассыпался на три части.

Твою мать! Это же сраный полтергейст! Я изучала его, когда писала прошлую книгу. Как правило, полтергейст не причиняет вреда людям. Надеюсь, он сам в курсе, что безобидный.