«Пора валить, Женька, — прошептал я, неловко поднимаясь на ноги, — сейчас сюда всунутся бойцы безопасности, а я еще не подготовил приветственно-объяснительную речь.»

Женька коротко кивнул и ловко изогнувшись, покинул наше временное пристанище. Я только удивлялся его невероятной гибкости и силе, приходя к выводу, что дикое обличие оставило в братике заметный след. Я и сам больше не чувствовал той усталости, что валила меня с ног после посещения ядовитых оврагов. Мне оказалось достаточным немного просидеть в относительной неподвижности, чтобы вернуть себе утраченные силы.

Товарный состав приволок нас в довольно крупный город, весьма оживленный, по сравнению с горными деревушками и городишками. С недавнего времени все крупные населенные пункты приобрели индивидуальные порядковые номера, навсегда лишившись красивых привычных названий. Первое время это вызывало понятные неудобства, но со временем, граждане привыкли к новшествам и уже без запинки выговаривали трех и пятизначные цифры своих пенат. Мне был незнаком город, где мы вынуждены были сделать очередной привал. К счастью, нам удалось незаметно проскользнуть мимо поста охраны на выходе из светлого здания, и наши персоны не были внесены в список гостей города. Женька только поморщился, когда я решил поделиться с ним своими наблюдениями о собственной везучести.

«Что мы будем тут делать, Тихон? — с явным неудовольствием произнес он, — здесь у нас нет даже возможности снять какую-нибудь ночлежку, не говоря уже о гостиничном номере.»

«Где ты жил до всей этой напасти? — не слишком своевременно поинтересовался я, внезапно понимая, что готов задать Женьке еще пару сотен вопросов. Женька недовольно махнул рукой в ответ на мое любопытство и в свою очередь поинтересовался тоже:

«А ты, Тихон? Что стало с твоей квартирой в Алтуфьево? С твоей хижиной на побережье? Как ты жил все это время?»

Я не думал, что когда-нибудь снова вернусь к этим не очень радостным темам, поскольку сам старался забыть о том счастливом времени, когда я считался успешным, богатым и независимым. Все это в прошлом и никогда не вернется, заявил я Женьке и предложил подумать о более насущных проблемах. Проблемы решились сами собой. Или умножились в разы, стоило нам покинуть территорию вокзала. Мы успели отойти от светлого здания на пару десятков метров, когда возле нас притормозила неприметная иномарка, из которой выскочил высокий тощий парень и уверенно обратился ко мне:

«Моськин Прохор Степанович?» — в его голосе не звучало угрожающих нот, и в целом, интонацию можно было назвать располагающей, однако от одного его появления в груди неприятно заныло. Я машинально кивнул и с запозданием понял, что неведомый гражданин вычислил мое месторасположение по информационному браслету, который я продолжал бездумно таскать на запястье. Вероятно, пока мы тряслись в товарняке, браслет зарядился и теперь очень удачно подсказал, где можно меня поймать.

«Прошу вас, пройдемте со мной,» — продолжал любезничать незнакомец, игнорируя моего спутника. Мне до одури не хотелось снова расставаться с Женькой, и человек в костюме, проникнувшись моими страданиями, вежливо уточнил:

«Ваш попутчик, разумеется, тоже вынужден пройти с нами»

Женька заметно побледнел, но стараясь не слишком демонстрировать охватившую панику, сдержанно кивнул.

В тесной иномарке кроме незнакомца в костюме, находился еще один незнакомец, тоже в костюме, но уже менее любезный. Он вскользь осмотрел новых пассажиров и что-то неразборчиво проговорил своему коллеге. Машина плавно откатилась от тротуара, и мы отправились в неведомое. Женька то и дело оборачивался ко мне, умоляюще корча рожицу и взмахивая рукой. Очевидно, так он пытался поинтересоваться, куда мы едем, и что все это значит. Я не мог удовлетворить его любопытство, поскольку знал еще меньше, чем он. Автомобиль привез нас к высокому серому зданию, с безликими стенами и окнами, и наши сопровождающие жестами попросили нас следовать за ними.

Ночевка под кустами, а также посещение вонючих болот и увеселительные поездки в товарняке, превратили мои и без того непрезентабельные шмотки в совершенные лохмотья, а недельное игнорирование личной гигиены, настоятельно рекомендовало мне и моему спутнику избегать приличного общества. Однако, чрезмерно воспитанные люди в костюмах, будто бы и не замечали отвратительных ароматов, источаемых их новыми гостями. Эти двое привели нас к дверям одного из кабинетов, в строгом порядке расположенных вдоль непроницаемо-мрачного коридора. В кабинете нас ожидал человек, являющий собой собирательный образ всех одержимых ученых — фанатиков вместе взятых.

«Присаживайтесь, — любезно пригласил он и указал на два кресла, стоящих напротив его рабочего стола. — вы наверняка удивлены столь настойчивым вниманием, оказанным вашей персоне, Прохор Степанович? Однако, слава о вас шагает далеко впереди, мой друг. Такие люди, как вы, уважаемый, на вес золота, и именно такими учеными строится наше с вами светлое будущее!»

От удивления я невежливо присвистнул, а Женька только негромко ахнул, впиваясь в меня удивленными глазищами.

«Откуда вам известен род моей деятельности? — почти искренне поинтересовался я, вспоминая, где так наследил в науке, что меня хватают прямо с улицы, чтобы воспеть дифирамбы.