Женька резво вскочил на едва подлеченные ноги и рванул в заросли, не дожидаясь активных движений со стороны чудовища. Тварь немного постояла в дверях, давая Женьке фору, после чего призывно взвизгнула и заторопилась следом, боясь упустить из вида ускользавшую добычу. Тварь ломилась сквозь причудливо переплетенные ветви, с хрустом разламывая попадавшиеся на пути молоденькие деревца, и продолжала рычать и разбрызгивать в негодовании слюни. Ей не составляло труда отыскать Женьку в незнакомом лесу по хриплому дыханию, со свистом вырывающемся из загнанных легких, по кровавым следам, оставленным израненными Женькиными ногами, по едва уловимым запахам и звукам, недоступным простому человеческому существу. Однако тварь не торопилась. Женька слышал шум погони, и даже видел мелькающую в зарослях внушительную фигуру, и с минуты на минуту ждал неминуемого захвата, который тварь решила отложить на неопределенное время. Женькины силы заканчивались, разбитые ноги не позволяли продолжить сумасшедший кросс, а сгустившиеся лесные сумерки лишали возможности ориентироваться на чужой территории. Женька сбавил обороты, переходя на быструю ходьбу, пока наконец и вовсе не остановился, сгибаясь пополам и выплевывая легкие в надрывном кашле. «Если тварь решит сожрать меня прямо сейчас, — мелькнула безразличная мысль, — она знает, как меня найти».

С этим очевидным решением Дергачев тяжело рухнул рядом с повалившемся гнилым стволом и закрыл глаза. На него навалилась странная апатия, лишающая воли и пробуждающая в Женьке небывалого фаталиста. Спать, само собой, Женька не собирался, продолжая прислушиваться к вязкой тишине, навалившейся со всех сторон. Тишина пугала больше, чем самые громкие звуки, и не позволяла расслабиться. Из тревожного оцепенения Женьку вывело отчетливое понимание постороннего присутствия. Дергачев вскочил на ноги и, развернувшись, уставился на замершее в паре шагов неведомое существо, которое настороженно оглядывало его пронзительно-желтыми глазами и скалило пасть. Обалдевший от погони Женька не сразу опознал в загадочном пришельце обыкновенного волка, в сравнении с одичавшим Тихоном, показавшимся ему мирным и совершенно домашним.

«Приветствую», — глупо пробормотал Женька, забывая о неоднократно озвученных историях о диких облавах на серых хищников.

Волк угрожающе взрыкнул, и внезапно неподалеку засветились еще несколько десятков таких же желтых внимательных глаз. В темноте Женька смог различить неясные очертания внушительных серых туш, медленно стягивающихся к своему вожаку. Они двигались совершенно бесшумно, уверенно и неотвратимо, сжимая ошарашенного Дергачева в тугое кольцо. Варвар попытался отыскать лазейку среди непрерывного светящегося круга, однако быстро понял, что благодаря отточенным и слаженным движениям серых хищников, такой лазейки не будет.

«Видно, наивные нордсвильцы были не так уж наивны, опасаясь матерых обитателей дикого леса, — размышлял Женька, обреченно глядя на замерших в шаге от него настороженных животных. — что ж, зато я теперь избавлен от нападок дикой твари.»

Волк считывал с Женькиного лица все его мысли, поводя мордой и тоже прислушиваясь. Варвар потерял счет времени, ожидая неминуемой смерти, и поторапливал матерого вожака к решительным действиям. Наконец серый хищник прислушался к Женькиным просьбам. Он прижал крупное тело к земле, не сводя с Женьки желтых глаз, и резко оттолкнулся сильными лапами, бросаясь на легкую добычу. Его мощная туша плавно взмыла над поваленными сухими ветками, и волк бесшумно метнулся в миллиметре от Варвара, видя перед собой другую цель. Женька негромко выдохнул и машинально обернулся, провожая глазами сильного соперника. Серая стая мгновенно расступилась, пропуская вожака, и тот растворился в темноте, увлекая за собой остальных. Что привлекло волчью стаю, Женька догадался спустя несколько минут, когда из-за спутанных зарослей раздалось знакомое испуганное визжание поверженной твари и победный звериный рык грозного вожака. Некоторое время из темноты доносился невнятный шорох, хруст веток и сытое рычание, потом все смолкло, оставляя Женьку дорисовывать страшные картины разыгравшейся драмы. Выверенные смелые действия диких обитателей дремучего леса не оставляли одинокой твари никаких шансов, делая ее своим нынешним ужином. Женька был спасен. Во всяком случае, до следующей организованной вылазки серых охотников. Когда в темноте растаяли последние отголоски развернувшейся баталии, к Женьке наконец-то пришло осознание, кто именно спас его от нападения серой стаи. Варвар, не задумываясь больше ни минуты, ринулся к зарослям, от отчаяния не замечая ни сухих веток, ни коряг, торчащих из земли, ни чернильной темноты лесной ночи. Его гнала вперед единственная мысль — увидеть тварь.

«Они выносливые и очень сильные, — повторял про себя Женька, пробираясь через бурелом, — они обладают чудовищной регенерацией. Тихон рассказывал мне о ножевых и огнестрельных ранах, затягивающихся в считанные минуты.»

В Женькином понимании волчьи зубы не являлись серьезной проблемой для живучих тварей, и он отчаянно надеялся, что тварь сумела отбиться от десятка озверевших голодных волков.

«Что тебе стоило, Тихон? — бормотал как молитву Женька, — ты все можешь, почему бы тебе самому не растерзать парочку хищников!»

Темнота милосердно скрывала от перепуганного Женьки истинную картину трагедии. В густых зарослях Женька сумел разглядеть только пугающие черные пятна крови, разбрызганные по земле и обрывки ткани, некогда бывшей широкими штанами от парадной капитанской формы. Женька до рассвета ползал среди веток и сучьев, в надежде отыскать останки нелепой твари, попавшей в поле видимости голодных хищников. Однако ничего, кроме уже обнаруженного, найти не удалось, и Женька только потерянно вздохнул, в который раз прощаясь со своим персональным чудовищем.

События прошедшей ночи образовали в Женькиной голове абсолютный вакуум, мешая обозначить для себя следующий шаг. Рассветный час привел за собой уверенный морозец, призвавший Женьку ускорить ход. Варвар бесцельно двигался в неопределенном направлении, слепо тычась в стволы и сучья, то и дело выраставшие на пути. После многочасового бесплодного блуждания Женьку вынесло на некое подобие поляны, окруженной редкими высокими деревьями.

«Возможно где-то неподалеку рыскает та самая стая-убийца, — мелькнула равнодушная мысль, — может быть, она уже успела проголодаться?»

Надежды на скорую встречу не желали оправдываться, напрасно Женька вслушивался в звенящую тишину, ожидая расслышать шорох сильных лап. Холод и усталость упрашивали Женьку сделать привал и отдохнуть, однако Дергачев понимал всю опасность такого сна и упрямо тащился дальше.

«Эй, сударь! — раздался сбоку узнаваемый голос, — куда же вы сбежали на ночь глядя?»

Женька поднял голову и с изумлением уставился на того лесника, что гостеприимно предлагал попить лучшего в округе чая всего лишь несколько часов назад. Как выяснилось из недолгой беседы, мужик-отшельник совершал ежеутреннюю прогулку, осматривая окрестности на предмет варварства и хулиганства. Что конкретно имелось в виду суровым охранником, Женька так и не понял. На его дилетантский взгляд нападение стаи волков и гибель твари тоже можно было бы отнести к некоему виду хулиганства и варварства. Однако, судя по безмятежному виду сытого охотника, эти события остались за пределами его осведомленности.