Но… исторический и научный опыт говорят о совершенно другом процессе. Коллективная мысль любой толпы всегда и неумолимо съеживается до одного аптекарского грана — причем одного на всех собравшихся. Вероятно, дальнейшее уменьшение практически невозможно.

Один аптекарский гран — это постоянная величина количества разума на любом массовом собрании, вне зависимости от его целей и уровня развития отдельных участников.

Она неизменна так же, как в физике величина ускорения свободного падения, в математике — константа Пи, а в биологии — число ног у сороконожки.

Когда-то в университете я проводил студенческое исследование над лабораторными баранами.

Каждый из них в отдельности прекрасно знал таблицу умножения и правило деления дробей. Собранные же вместе на центральной площади, они совместными усилиями уже с трудом вспоминали, что дважды два равно четырем.

В голове у каждого барана всегда остается только одна-единственная мысль — спрессовано-примитивная и агрессивно-декларативная.

Весом ровно в один аптекарский гран, которого и хватает только для того, чтобы всем вместе что-нибудь грозно прокричать и до краев наполниться иллюзорным смыслом.

— Вы сообщили мне столько интересного, что я не могу не предложить тост за храбрецов, усмирявших целые стада этих баранов, то есть я имел в виду, конечно, не слишком добрых обывателей… Давайте выпьем за князя Барятинского, князя Суворова-Рымникского и графа Милорадовича! Не чокаясь! Земля им пухом…

— Давайте…

— А теперь, сразу и не прерываясь, поднимем бокалы за здоровье шефа наших честных жандармов — Его Превосходительство Александра Христофорыча Бенкендорфа. Сегодня у него день ангела. Я уже послал ему на Фонтанку дюжину бутылок «Фельдъегерской». Прекрасный человек и верный рыцарь Империи.

Отличия меду летающими рыбами Севера и Юга. Бьёркезундские острова и Ост-Индская компания. Летучие голландцы и сушеные пни бразильского каучукового дерева. Миражи «Неустрашимого» в морях и океанах и военно-морские кошмары всех врагов. Работа парогенератора. Сеанс одновременной игры.

— Знаете, дорогой барон, кто бы что ни говорил о бессмысленности путешествий, они все же бывают необходимы. Хотя бы для того, чтобы немного проветриться.

После нашего шведского вояжа мы уже были свидетелями двух закатов и одного восхода. Мы с вами так далеко ушли в глубины познания, что, кажется, сейчас настало время немного прогуляться по живописным окрестностям, чтобы нагулять аппетит.

— Могу вам показать свои охотничьи угодья. И еще у нас в округе много озер и грибных лесов.

— С удовольствием сходил бы за грибами. Много читал об этом. Но сейчас я хочу предложить немного другую программу. Вы давеча говорили об экспедиции на Северный или Южный полюс?

— Да, у меня в планах на лето стоит такой пункт.

— Тогда мое предложение вам подойдет. Северный полюс не так далеко отсюда, как кажется, тем более что сейчас там уже пик бархатного сезона: незаходящее солнце, прозрачнейший воздух и абсолютно пустой горизонт со всех сторон.

— Бархатный сезон в начале лета? Хотя чему я удивляюсь… Если сезон дождей в Петербурге начался еще во времена Петра Великого и не закончился до сих пор… Когда выступаем?

— Да можно в любое время.

— Готов прямо сейчас. Приказ о готовности корабля к бою и походу я ведь еще и не отменял.

Мортиры радуют глаз, а пороха и ядер хватит на скромный круиз по шведским и датским владениям.

Провиант можно будет добыть по дороге — благо пойдем вдоль вражеских берегов. У меня, правда, нет опыта хождения во льдах, но тут я полностью полагаюсь на ваш опыт.

— Поход к полюсу будет не таким уж долгим, как вы предполагаете. По морю придется идти всего лишь до Бьёркезунда. Там в проливе живет колония летучих рыб. Они мне кое-чем обязаны и, что очень важно, у них есть связи по всему миру — доставят до места на раз-два… ну, максимум три…

— Мне казалось, что летучие рыбы обитают у экватора.

— В тропиках остались только их слабохарактерные родственники — те, что отказались от осмысленного существования ради тепла, дурных привычек и скучнейших перелетов на пять-шесть метров вдоль поверхности воды.

Вы же знаете, как быстро рутина и комфорт превращают голову любого разумного существа в кастрюлю с киселем.

Настоящие летающие рыбы занимаются тем, что изучают вопросы аэродинамики в стратосфере и совершенствуют фигуры высшего пилотажа на средних и малых высотах.