Мы выжили — и это главное. А вот заварившие всю эту кашу кентавры, растворились в чужих землях и умерли от собственной гнили, успев изрядно отравить принявшие их народы.

— Дорогой Тригг, все, что вы рассказали, выглядит очень убедительно, но мне кажется, что вы сами являетесь убедительным опровержением упомянутых законов.

— Вы хотите сказать, что раз я такой, какой есть, значит, где-то существует мой противоположный полюс?

— Именно это и хочу сказать… Давайте пока возьмем философскую паузу и выпьем за Северный и Южный полюс! Никогда там не был, но обязательно заеду как-нибудь…

Живучесть кентавровых идей. Подвиг генерала Огородова и верблюды

Курбаши-ака, Жанна д’Арк, Агуэн Слепой, «Илиада», «Одиссея» и Елена Прекрасная. Любовь Луизы к Арману и фехтование на алебардах.

— Знаете, Тригг, что я понял в своих занятиях философией? Главное в любой деятельности — это результат.

Иногда, конечно, бывает очень важен и сам процесс, как, например, в любви, но это как раз тот случай, когда процесс сам по себе является наградой.

В лекарском искусстве важно выздоровление больного, а не научное название диагноза или оригинальность лечения.

В искусстве войны важна победа над врагом, а не толщина докторской диссертации по стратегии или тактике.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я говорю о том, что обсуждение загадки атлантической, как вы говорите, «эмансипации» должно иметь целью победу над противником. А для этого надо как минимум знать, кто этот противник.

— Дорогой барон, противник, о котором я говорил, был побежден нами несколько тысяч лет назад. Более того, остатки выживших растворились в изгнании. Побеждать больше некого… Воевать просто не с кем…

— Конечно, те, кого вы называете кентаврами, давным-давно переправились на другую сторону Стикса, то есть попросту померли и теперь уже физически не могут никому докучать…

Но вы сами говорите, что остались живы их идеи. Нам осталось только выяснить, какие именно идеи и где конкретно они проповедуются в данный момент. Нужно провести что-то вроде рекогносцировки на местности.

— Вы предлагаете провести такую рекогносцировку на площадке между Северным и Южным полюсом? На всей территории земного шара?

— Насчет всего большого глобуса я не знаю, но найти что-либо на земле, населенной людьми, мне кажется, будет вполне посильной задачей.

— Вы предлагаете отправиться в кругосветное путешествие?

— Возможно, именно это и придется сделать… Хотя главную часть загадки можно решить и не отплывая от нашего волнореза. Для этого достаточно протянуть хотя бы одну логическую нить, а по ней уже выйти на источник мракобесия, то есть этой, как вы говорите, «эмансипации».

— Поясните.

— Помнится, в Туркестане, во время преследования летучих отрядов Курбаши-хана, наша армия столкнулась с одной серьезной проблемой. Передвигались эти басурмане на дромадерах — быстрых одногорбых верблюдах, которые питались саксаулами и сушеным конским навозом.

Я служил тогда под началом генерала Огородова — великий был стратег и умнейший человек. Он быстро сообразил, что в пустыне конский навоз сам по себе нигде не произрастает — его оставляют наши собственные лошади.

Противник, постоянно ускользая от наступающей русской армии, делал большой крюк и возвращался на покинутые нами позиции, где и откармливал своих верблюдов досыта, используя навозные лепешки, оставленные доблестной имперской конницей.

Такая война могла тянуться бесконечно.

Генерал Огородов приказал всем своим кавалеристам — казакам, драгунам, уланам и гусарам — аккуратно собирать весь конский помет в лагере и вокруг него. Также им было дано указание вырубить саксаулы и похожие на него кустарники. В центре лагеря был разведен костер, на котором все это здоровое питание для вражеских верблюдов было сожжено дотла.

Когда Курбаши-ака увидел сей огонь, он сразу понял, что надежды на спасение больше нет. Уже на следующие сутки часть его нукеров перебежали к нам вместе со своими голодными дромадерами.

Для полного вразумления самого Курбаши понадобилось подождать еще несколько дней: сердце старого башибузука не выдержало страданий невинных верблюдов, и он сдался на милость победителя.

Само собой, Огородов тут же издал новый приказ — не жалеть конского навоза для тех, кто добровольно сложил оружие перед русской армией.