Шрифт:
— Егорка, беги сюда, сынок, — приседая, маню малыша руками. — Топай к маме скорей.
Счастливо смеюсь, когда маленькое чудо без раздумий влетает в мои раскрытые объятия. Прижимаясь к темным волосикам сына, вдыхаю родной запах.
— Мама, мама… — повторяет мой любимый малыш. Лучшее слово на свете. — Почему ты так долго?
Отстраняюсь, чтобы восстановить зрительный контакт. Заметила, что это усиливает связь и улучшает понимание.
— Сердечко мое, я по тебе тоже весь день скучала, но нужно было решить очень-очень важные дела. Тебе же было весело с бабушкой и дедушкой?
— Дедушка меня катал! Много раз!
— Как здорово! — восклицаю, поддерживая энтузиазм сына.
Снова его обнимаю. Прижимаю крепко-крепко. Когда встречаюсь взглядом с мамой, и ей улыбаюсь. Они с папой только вчера прилетели. Останутся на целый месяц. Радуюсь не только помощи, но и возможности провести время вместе.
— Он так вырос, — замечает мама, поднимая малыша на руки.
Входим в мою спальню вместе. Папин голос слышим из гостиной, он с кем-то по телефону разговаривает.
— Вырос, да?
Быстро расстегиваю боковую молнию и скидываю платье, чтобы натянуть шорты и свободную футболку.
— Очень! Казалось бы, полтора месяца не виделись, но скачок разительный. И словарный запас увеличился.
— А это, наверное, эффект развивайки. Егору там очень нравится. Я тебе говорила?
— Да, говорила. Он очень общительный.
— Прям как я, — смеюсь.
— Прям как ты, да, — поддерживает мама с улыбкой. — Но, знаешь, Миша в детстве тоже был достаточно открытым ребенком.
Я сходу отворачиваюсь. Делаю вид, что убираюсь. На самом же деле попросту прячусь.
— Угу… Слышала такое, — бормочу себе под нос.
— Полина? — зовет мама тихо, но настойчиво.
— Что? — отзываюсь, не оборачиваясь.
Выгребаю из-под кровати конструктор и несколько разноцветных мячиков.
— Когда ты скажешь ему?
— Когда буду готова, — отделываюсь заученной фразой.
— Полин, Егору полтора года, — напоминает мама. — Тихомиров имеет право знать о сыне. В конце-то концов! Он и так уже очень многое упустил. Так нельзя, Полина.
— Тише, мам, — шикаю я, поглядывая на сына. — Егорка, иди, спроси дедушку, когда будем собирать новый конструктор.
— Хорошо, — подскакивает малыш.
Когда выходит из комнаты, поворачиваюсь к маме.
— Я все понимаю, мам… Понимаю, что затянула, — притискивая ладонь к груди, качаю головой. Прерывая разговор, кричу через всю квартиру: — Пап, он с тобой?
Всегда волнуюсь, что малыш не дойдет, на что-то отвлечется, или папа просто не обратит внимания, что внук под его опеку перешел.
— Со мной, — прилетает в ответ.
И я успокаиваюсь. Снова на маму смотрю.
— Я как представлю себе этот момент истины, сердце разрывается. Кажется, ничего хуже мне в жизни делать еще не приходилось.
— Полина, — вздыхает мама. — Чем больше ты тянешь, тем тяжелее будет. Подумай сама, милая.
— Понимаю, — сначала киваю, а потом в каком-то слепом отрицании зажмуриваюсь и мотаю головой. — Боже, мам… Я боюсь даже встречи с ним. Не то что признания!
— Полина, — протягивает мама внушительно. Знаю этот тон — пытается достучаться. — Родная, тебе в любом случае придется это пережить. Решайся скорее. Егору нужен отец.
После этой фразы слезы заливают мое лицо.
— Я виновата, — шепчу отрывисто. — Осознаю это в полной мере… Просто… Очень тяжело, мам…
Она меня обнимает.
— А легко уже не будет, Полин, — гладит по голове и спине, как в детстве. — Ты лучше представь… Не дай Бог, он от посторонних узнает, что тогда?
Содрогаюсь и задыхаюсь.
— Нет-нет… Это вообще конец света начнется!
— Ну вот, — подытоживает мама. — Решайся, Полина. Знаешь же, что мы с папой тебя всегда поддержим?
— Знаю, конечно. Вы мне уже… — голос срывается. — Очень сильно помогли. Без вас я бы не справилась.
— Справилась бы, конечно, — по-доброму посмеивается мама. — Ты с Егоркой месяцами одна, и порядок. Еще и учиться успеваешь.
— Я очень стараюсь, — единственный ответ, который у меня есть.
— Да. И ты молодец.
— Спасибо, мам. Огромное!
Дни, когда родители прилетают в гости, всегда очень насыщенные. За общей суетой этот разговор отходит на второй план. Я обещаю себе обдумать все, когда мама с папой уедут. А пока наслаждаюсь их обществом и, наконец-то, высыпаюсь.