– Что это с ней? Эй, ты чё выключилась уже?
– словно сквозь вакуум донёсся голос, а потом меня попробовали ещё раз ударить, вот только почему-то этого я тоже не почувствовала — только ощутила, как холод ворвался в дом морозным вихрем, выстужая всё. А затем кто-то истошно заорал, и это точно была не я.

Когда я вдруг очнулась от транса, в который меня будто специально погрузили, вокруг больше не было ни души — только пара капель свежей крови виднелась на полу, но ни каких иных следов борьбы вроде разрушенной мебели или чего-то ещё не обнаружилось.

Стало тревожно, и запоздалая реакция на стресс наконец-то пришла — меня затрясло не по-детски, я обхватила плечи, ища глазами упавшее покрывало, а когда нашла и снова нацепила его на себя, закутываясь, как гусеница, в голове начали мелькать непрошенные картинки случившегося. Что это вообще было? Зачем они так со мной поступили, и что произошло после? А самое главное, почему я ничего не видела, словно мне отвели глаза? Не могли же они просто уйти…

– Я точно схожу с ума, - прошептала себе под нос, и именно в этот момент входная дверь снова распахнулась, являя Дара.

Он вошёл, словно бог войны — с непередаваемым выражением лица, и стоило только мне сфокусировать взгляд на его внешнем виде, тошнота подкатила к горлу, а ноги стали ватными, так и норовя подкоситься.

– Что ты с ними сделал?
– не своим голосом спросила я, как заворожённая глядя на окровавленные кулаки, которые от меня и не думали прятать.

Мне показалось или вопросу он действительно удивился? Неужели, всерьёз считал, что я поблагодарю его за смерть этих идиотов? Господи, да я связалась с натуральным психом…

– А ты думала, они тебя пощадят, Настенька?
– мрачно хмыкнул мужчина, спустя секунду заминки, медленно сокращая расстояние.
– В каком же радужном мире ты живёшь, девочка?

В каком? Точно не в том, где на моих глазах… ладно, почти на моих глазах всяких ублюдков настигает мгновенная карма. Но это вовсе не означает, что меня устраивает такое положение вещей!

– Не подходи…

– Не то что?

Попыталась сбежать, но мне пора было привыкнуть, что этот тип настигал меня в два счёта, вот и теперь моё тело без труда оттеснили к тёплой печной стене, загнав в ловушку, из которой не выбраться.

Я стояла перед маньяком, глядя в его бездушные глаза, понимая, что если захочет, он и меня в любой момент прикопает. Дар же выставил свои ручища по обе стороны от меня, разглядывая так внимательно, будто обладал рентгеновским зрением, а затем, когда насмотрелся, вдруг произнёс:

– Покажи.

Я была так поглощена своими собственными переживаниями, что не сразу уловила смысл очередного приказа.

– Что?

– Себя мне покажи, - нетерпеливо повторил он, рождая в моей душе обжигающие искры какого-то необъяснимого чувства.

Я закуталась в плед лишь сильнее, пытаясь спрятаться от этого поглощающего взгляда, и вот, что странно — мне было наплевать, если эта троица увидела бы меня голой — это бы я как-то пережила… А вот снова демонстрировать свою наготу этому диковатому мужчине, который, возможно, только что совершил тройное убийство, стало страшно. Страшно и почему-то очень волнительно.

– Я сказал, убери тряпку, - в голосе добавилось металлических ноток, и я задрожала вовсе не от холода, скользнувшего по голым ногам.
– Ты вынуждаешь меня выходить из себя, Настенька…

В следующий миг прикрытия меня лишили, и оно упало вниз двумя бесполезными кусками ткани. Я только дёрнуться успела, а Дар уже внимательно осматривал меня, и от увиденного по какой-то причине всё сильнее хмурился, ускоряя мой пульс. Пытаясь понять, что его так разозлило, опустила взгляд ниже, и в глаза тут же бросились уже темнеющие следы пятерни на моей груди. Каким образом я этого не почувствовала?

Открыв рот, сама не знала, что хотела сказать, но слова так и не сорвались с губ, как только пальцы Дара бережно коснулись наливающегося синяка, почти невесомо проводя по нему самыми кончиками.

– Больно?

Для того чтобы ответить, нужен был воздух, но сделать вдох оказалось проблематично, особенно после того, как мужчина вдруг наклонился, горячо выдохнул и прикоснулся к ноющему месту губами. Я итак едва стояла на ногах, а после этого чувственного прикосновения колени резко подогнулись, однако Дар ухватил за плечи, не давая упасть, после чего обхватил мой сосок губами и втянул своим жадным ртом.

Деваться от этой острой ласки, прострелившей до самых кончиков пальцев, мне было некуда — он крепко держал, пригвоздив к месту, и я чувствовала себя пришпиленной к стене бабочкой. Язык Дара без устали играл с чувствительной плотью, то облизывая, то вновь с силой втягивая, и мне оставалось только смириться, судорожно выдыхая, а когда и второй сосок подвергся пытке, сдержать стона я не смогла.