— Но мои люди! — воскликнул. — Они остались с той стороны! За кромкой джунглей!

— Не волнуйся! — старуха переступала с ноги на ногу, явно нервничая. — Погонщики уже здесь! — указала рукой вдаль. — Сам убедись!

Караван-баши взглянул в указанном направлении. Один за другим из зарослей выходили мужчины, ведущие за собой нагруженных тюками верблюдов.

И тут же увидел, как под порывом ураганного ветра начали клониться верхушки деревьев.

Не раздумывая больше, сорвал с груди медальон. Не понимая, что делать дальше, посмотрел на старуху.

— Бросай его в колодец! — визжала, указывая на отверстие из которого повалил дым. — Не раздумывай! Доверься мне!

Медальон с печатью Давида словно завис в воздухе.

Начал увеличиваться.

Превратился в плоский камень, плотно закупоривший колодец.

Над пустыней, над джунглями прокатился дикий рев. Казалось, вздрогнул весь мир от отчаянного крика ифрита, разлученного со своим сердцем.

Понемногу вой затихал. Вместе с ним утих и ветер.

Погонщики растеряно озирались, так и не поняв, что произошло.

— И что же ждет нас дальше? — караван-баши, решив насущную проблему, задумался о будущем.

— Как я уже сказала, — старуха заулыбалась беззубым ртом, — совсем скоро здесь будет прекрасный город! Махтанбад, а именно так ты назовешь свой город-государство, расположенный на пересечении караванных путей! Мимо него отныне не пройдет ни один путник! И каждый станет способствовать процветанию твоего царства! Пока сердце ифрита сокрыто и замуровано печатью Давида, он не сможет сюда прорваться! Хотя, своих намерений не оставит! Отныне только от тебя и твоих потомков будет зависеть, увенчаются ли его попытки успехом или демон пустыни так и будет биться о стену лбом, — захихикала, представив себе картину.

— О каких потомках ты говоришь? — горько усмехнулся караван-баши. — У меня нет ни жены, ни детей!

— Знаю, — кивнула старуха. — И как мне кажется, твои погонщики тоже не успели обременить себя семьями?

Мужчины согласно закивали. Старуха хлопнула в ладоши, словно призывая кого-то.

Караван-баши не увидел, когда, в какой момент стена джунглей отступила. Когда на месте непроходимых зарослей, словно из воздуха появились дома, стоявшие по кругу.

Домов было ровно десять.

Ровно столько же, как и погонщиков в караване, не считая самого караван-баши.

Из каждого дома, нежно и смущено улыбаясь, вышла девушка. Каждая была прекрасна, как изысканный цветок.

Каждая подошла к одному из мужчин и протянула ему руку:

— Возьмешь ли ты меня в жены? Назовешь ли своей парой перед лицом духов пустыни?

Погонщики кивали, не веря в собственное счастье. Вкладывали ладони в руки девушек, скрепляя тем самым союз.

Через несколько минут пары скрылись в домах.

Караван-баши поднял голову к небу.

Он так и не заметил, когда наступила ночь. Огромная луна и звёзды пустыни светили так ярко, что была видна каждая морщинка на лице стоявшей перед ним старухи.

— Люди, доверившие мне свои жизни, обретут счастье, о котором даже не мечтали, — вздохнул, — но я остался без пары! И кто осчастливит мое ложе? Кто подарит потомка, которому суждено заботиться о процветании и безопасности города, когда меня не станет?! — обхватил голову руками, сел на камни и горько заплакал.

— Ты забыл обо мне! — послышалось за спиной.

Караван-баши так и продолжал сидеть, уткнувшись в колени. Он думал о том, что отныне на нем лежит огромная ответственность! Что если камень с печатью будет уничтожен, ифрит прорвется к своему сердцу. И тогда — горе тому, кто попадется на его пути! Разъяренное чудовище будет убивать всех без разбору! Если для того, чтобы защитить невинных ему придётся возлечь на ложе с безобразной старухой, если больше некому родить наследника, то так тому и быть! Он переступит через свои желания и сделает то, что должен!

— Будь по-твоему, — пробормотал тихо и поднял голову. — Я возьму тебя в жены.

Перед ним стояла юная девушка, прекрасная, как утренняя заря. С волосами, ниспадающими до земли. С глазами в пол-лица и нежным алым ртом.

— Кто ты, прекрасная дева? — прошептал караван-баши, — и куда подевалась бабка?

— Я встретила тебя в её облике, — улыбалась девушка. — Мне было нужно понять, согласишься ли ты на жертву ради других, или станешь следовать низменным инстинктам, отвергнув ту, кого не возжелает тело обычного мужчины. — Продолжила: